– От тебя ничего, я теперь здесь живу, – и для верности продемонстрировала распоряжение от комендантши.

Соседка не шелохнулась, тогда я попробовала ее обойти. Девчонка сделала шаг в сторону, загораживая проход.

– А если не пущу? – Элис будто невзначай подняла руку и принялась разглядывать свои ноготки, весьма остро наточенные, к слову. – Я уже привыкла к одноместной комнате, с соседками уживаюсь плохо, ты у меня четвертая будешь, остальные продержались недолго. Так, может, сразу пойдешь обратно к комендантше и скажешь, что мы не сошлись характерами? Чтобы лишний раз не таскать вещи, а?

Элис смотрела на меня в упор. Волосы собраны в высокий хвост, отчего скулы кажутся еще острее, губы сжаты в линию, глаза прищурены, даже стойка сразу чуть пружинистая, чтобы и самой ударить можно, и от чужого удара уйти. По такой сразу видно, что к скандалам она привыкла, как и к выдергиванию патлов всем недовольным. Конечно, я бы могла тоже продемонстрировать свои навыки. Могла последовать ее совету и не нарываться на штрафные баллы, а вернуться и попросить другую комнату. Но так можно с места на место долго бегать. А если зайти иначе?

– У меня эклеры есть, конфеты, вкусный чай и кофе. Но если не хочешь, могу пойти в другую комнату к другой соседке.

Мы смотрели друг на друга. Моя потенциальная соседка еще раз придирчиво окинула взглядом меня и мои вещи, которых набралось три больших коробки и несколько небольших.

– Заходи, так и быть, сейчас чайник на спиртовку поставлю. Но в шкафу твое барахло не поместится, учти, а на свою территорию я никого не пускаю.

Вот и решили одну проблему. Хотя бы с проходом внутрь. А там уж как-нибудь годик вместе проживем, если я не вылечу или не переведусь раньше.

Зайдя в комнату, я не сдержала грустный вздох: комнатушка на двоих была меньше моей прежней персональной. Шкаф – одно название, единственная перекошенная створка, штанга, на которой от силы три платья поместятся, не помявшись, и две полки наверху. Прямо скажем – негусто.

Узкая кровать с жестким и кочковатым матрасом, свалявшаяся подушка, грубое постельное белье какой-то непонятной расцветки, явно вылинявшее после множества стирок. Вот тут-то я и пожалела, что хотя бы простынь из дома не захватила. Надо было делать, как папа говорил…

Письменный стол с ящиками и полка для книг наверху. Куда я только буду все свое добро складывать?

Пока чайник на спиртовке медленно закипал, я достала самые нужные вещи и сложила в шкаф, предварительно применив к нему все известные мне очищающие бытовые заклинания, а то мало ли, кто и что держал там раньше? Ту же процедуру проделала с кроватью. А в письменный стол с ящиками мне и складывать особо нечего, Элис только фыркнула, когда я раскладывала там косметику.

Остальные коробки пока запихнула под кровать и выдохнула.

– И что, это все твои вещи первой необходимости? – удивилась соседка.

– Да, в коробках еще одежда, но ее все равно вешать некуда.

– А тазик там какой-нибудь? Чайник?

Зачем нужен чайник, я еще понимала, неплохо бы им обзавестись, вряд ли Элис согласится на постоянной основе поить меня чаем, но тазик…

– А зачем тазик? – осторожно спросила я.

Чувствую, выяснить этот момент стоило как можно раньше.

– А в чем ты стирать собираешься?

– А стирать можно только в тазу? А как же прачечная? – к таким трудностям я была не готова.

– Прачечная для привилегированных студентов из платников, к которым ты теперь, видимо, не относишься. Можешь, конечно, за деньги сдавать туда вещи.

– И где взять таз? Может, его выдают? Как постельное белье, к примеру.

– Нда… сложно тебе будет, принцесса. Иди чай пить, сейчас кипятком залью.