Я бы сказала, что привычка обходиться без косметики по большей части давала мне преимущества, хотя иногда могла принести и неожиданную проблему – например, мне не продали без паспорта бутылку вина, которую я покупала на свой 24-й день рождения. Я всегда с удовольствием смотрела, как другие женщины красятся, но мне самой это как-то не подходило и я красила только ногти и иногда ресницы.

Теперь я жила в Москве и работала тоже в Москве. Свои обеденные перерывы я часто проводила в одном букинистическом магазине, который находился поблизости от моей новой работы. Это был маленький магазин с директором и двумя продавцами. Директор Гор, приятный молодой человек, бывал там нечасто. Один из продавцов знал про книги только цены по каталогу и на чёрном рынке, но другой, Сур, был очень интересным человеком. Его любовь к текстам – не важно, печатным или рукописным – завораживала меня. Тексты были для него живыми существами. Это могла быть книга стихов, или частное письмо 18 века, или собрание японских гравюр – тексты радовали его глаз так же, как глаз других людей радует их любимая кошка. Или, скорее, первый внук. В конце концов, семь поколений раввинов в семье не проходят бесследно. Его знания в области поэзии, литературы, истории вообще и печатного дела в частности были немеряны и каждая беседа с ним была настоящим чудом. Он был влюблён, я была в восхищении – хорошее начало. Если бы я познакомилась с ним на несколько месяцев раньше, если бы я встретила твоего отца на несколько месяцев позже… Если бы… Как любил когда-то говорить мой отец, если бы у моей бабушки были колёса, это была бы не бабушка, а паровоз.

Второй продавец исчез, как только заработал достаточно, чтобы купить себе место директора овощного магазина. Гор бывал теперь в магазине чаще и поначалу относился ко мне с подозрением: что делает у него в магазине эта чужая девица? Ему понадобилось всего несколько недель, чтобы понять – Бог лично послал ему меня, чтобы спасти от безвременной смерти.

Это было и вправду смешно. Я как-то пришла в магазин и обнаружила на дверях надпись «Инвентаризация». Гор, который сидел внутри, увидел меня через окно, открыл дверь и сказал как-то очень сердито: «Ага, ты вечно говоришь, что ты математик. Вот и хорошо, ну-ка заходи!» Я зашла. Такого беспорядка я там ещё не видела – пол был завален бандеролями с книгами, повсюду валялись какие-то бланки и смятые листы бумаги со следами неразборчивых вычислений.

Гор объяснил мне, что случилось. Оказалось, что магазин получал большую прибыль от различных музеев, которые заказывали здесь редкие книги. Обычно всё было очень просто. Гор собирал бандероль и устанавливал цену – например, 100 рублей, тогда почтовые расходы, которые по закону составляли 2 % от цены, оценивались в 2 рубля. Гор посылал музею счёт на 102 рубля и на этом история заканчивалась. Теперь же закон изменился и почтовые расходы составляли не 2 % стоимости книг, а 2 % от общей стоимости бандероли. С математической точки зрения это выглядело так:

(цена книг) + 0.02*(цена бандероли) = (цена бандероли)

и следовательно, цену бандероли нужно было теперь подсчитывать по-другому:

(цена бандероли) = (цена книг) /(1–0.02) = (цена книг)/0.98.

Государство получило примерно 40 копеек прибыли на каждые 100 рублей, а Гор приобрёл постоянную головную боль, поскольку преобразовать словесную формулировку нового закона в математическую формулу оказалось ему не под силу. Как человек предприимчивый и не бедный, он купил себе карманный программируемый калькулятор за 250 рублей, надеясь, что тот сам всё посчитает. Но калькулятор, к сожалению, этого не мог – сначала кто-то должен был его запрограммировать. Это было уж слишком – за свои деньги ещё и программировать! В любом случае, программировать Гор не умел. Поэтому он просто выбирал какие-нибудь цены для книг и для бандероли – с шагом в 1 копейку! – и проверял на калькуляторе общую сумму. Вдруг совпадёт!