Кузнец просыпался ни свет ни заря, когда на улице еще было темно. Судя по тому, что удалось разглядеть через щели в стенах, дом его стоял на отшибе, вдали от остальных построек. Едва расцвело, хозяин кузни накрыл клетку пыльным полотном и подоткнул со всех сторон. Он дал понять, чего хочет от парня, приложив палец к губам. Нил кивнул. Ведро с водой и миску с едой кузнец просунул за прутья, внутрь клетки. Сегодня рацион парня состоял из двух больших картофелин и клубней похожих на редис. Так же ему положили нечто похожее на огурец и… кажется хлеб. Да, грубый, черствый хлеб из плохо перемолотой пшеницы, или ее аналога. Впрочем, на вкус вполне съедобно. Рассудив здраво, Нил не стал есть все сразу, а разделил паек на три части, предпочтя пить больше жидкости.

Первые посетители вошли в мастерскую едва кузнец открыл двери. Через дырочки в толстой мешковине Нил мог подглядывать за работой мастера и его гостями. Голова почти не болела, синяки под глазами сошли. Благодаря прибору гармонизации, регенерация протекала быстро.

Нил внимательно следил за жестами и интонацией посетителей, сопоставлял с их речью. Но он не сравнивал их с родным языком, что было бы логично. Когда имеешь дело непосредственно с носителем иной культуры в его естественной среде обитания, этот метод не эффективен. А вот метод «забывания» собственного языка работал превосходно. Нил впитывал чужеродную речь с нуля, разделяя ее на глаголы, местоимения, привязывая названия к предметам, а жесты к эмоциям. Словно ребенок, который смотрит на взрослых, и старается за ними повторять.

В отличие от занятий в академии, живое применение метода оказалось весьма забавным. Уже к обеду кадет Климов запомнил больше сотни новых слов и несколько расхожих выражений, которые местные используют для приветствия, прощания, выражения недовольства или радости. Научился считать до ста, убедившись, что здесь используют именно десятичную систему отсчета. Ну и немного узнал о деньгах, что в ходу. Золото, серебро, медь, драгоценные камни… все что имело хоть какую-то ценность могло стать платой. Но монеты предпочтительнее. Оказалось, что люд в кузницу захаживает частенько. Но приятными посетителей можно назвать с натяжкой. Благодаря этому Нил набрался ругательств и брани в изрядном количестве, от чего заметно развеселился. К вечеру его самочувствие улучшилось. Хоть головокружение и осталось, но уверенности в своих силах поприбавилось. На закате, выпроводив последних гостей, кузнец запер двери.

Умывшись от пота и сажи, Арам бросил усталый взгляд на клетку. Поставив грубый табурет напротив, он скинул завесу на пол, подняв пыль. От чего сам же и закашлялся. Минут десять они рассматривали друг друга.

– И как я должен тебя учить? – всплеснул Арам руками. – Ты совсем не знаешь нашего языка?

Подумав, Нил поднял руку и слегка развел пальцы, показывая уровень владения.

– Ага… – Арам кивнул. – По крайней мере ты меня понимаешь. Это уже неплохо. Впрочем, айвары тоже понимают, но говорить все равно не умеют.

Запалив восковую свечу в стеклянном фонаре, он повесил его на край клетки. Мужчина вздохнул и уселся на табурет.

– Меня зовут Арам! – по слогам проговорил он. – Как твое имя, раб?

– Меня зовут Нил! – таким же манером ответил парень.

– Ох ты! – кузнец вздрогнул. – Ты чего это щенок, дразнить меня вздумал?!

Нил понял не все и уставился на кузнеца с явным непониманием.

– Я знаю мало, говорю плохо, – проговорил он. – Слышу, помню, говорю. Сегодня. Один… сегодня.

– День?

– Да, один день. Я слышу один день. Мало… – Нил задумался.