Поэтому, едва я заперла вольер, в котором живет Крошка и развернулась, как наткнулась взглядом на охранника. Нескольких бодигардов прислали вместе с психологами, чтобы отгонять журналистов. Телохранитель известил меня о просьбе отмороженных и, разумеется, я тут же поспешила в стационар. А мой сопровождающий по пути говорил, о чем можно рассказывать тиаровцам, а о чем им знать не нужно.

В медблоке, в коридоре перед палатой, я увидела Оникса и близнецов. Нас проинформировали, что все найденыши, за исключением женщины, занимают одну большую палату. Таково было желание мужчины: он хотел всегда видеть своих детей и знать, что с ними все в порядке. Пока что ему пошли навстречу, а позже, когда он успокоится, всех расселят. Дама, которая, как пояснил любящий отец четырех детишек, приходилась ему матерью, напротив, была рада отдельным покоям.

– Впрочем, по ней сложно сказать, какие эмоции она испытывает. – делился со мной впечатлениями бодигард. – Очень закрытая женщина. Впрочем, после того, что им пришлось пережить, это неудивительно.

От него же я узнала, что дама ни с кем, кроме сына и внуков, не общается. А ее волю передают младшие дети – почему-то она охотнее контактировала с ними. Хотя чужая семья – потемки и не нам в них лезть.

– Идем? – спросила я у своих ребят, оказавшись в коридоре.

– Велено ждать. – отозвался Оникс. – Когда дама узнала, что будут гости, решила привести себя в порядок.

Я удивилась: мы же не какие-то официальные лица, да и визит наш носит отнюдь не деловой характер. Ради чего надо прихорашиваться? Однако если ей так спокойнее – пусть. Да и ждать пришлось недолго. Буквально через пять минут в коридор высунулись юноша и девушка. Достаточно высокие, хорошо сложенные и загорелые, словно только что с пляжа, они вытянулись в струнку по обе стороны от двери.

– Его величество король Гундагар, их высочества принц Лайонелл и принцесса Адира, и королева-мать Магда желают видеть своих спасителей. – хором сказали подростки.

Несмотря на то, что мы находились в больничном коридоре, а королевские глашатаи были облачены в больничные же рубашки, я еле удержалась от реверанса или хотя бы от книксена. А внуки уже явно хотели отвесить по поклону, но вовремя взяли себя в руки. Впрочем, склонность к изящным жестам обнаружилась только у близнецов. Оникс просто привстал с дивана и на его мордахе явно читался вопрос «Какие, нафиг, высочества, какая-такая мать?!» – и да, именно в такой форме.

Но мы все же деликатно промолчали и проследовали в палату. Глашатаи в сорочках пошли за нами и снова встали по обе стороны у двери, но теперь с другой стороны. А прямо перед нами стоял трон… А нет, просто стул, но накрытый простынею. На нем горделиво восседал мужчина и выглядел он не в пример лучше, чем в капсуле.

То ли разморозка благотворно повлияла на его внешность, то ли врачи приложили все усилия, но выглядел теперь Гундагар лет на тридцать пять, не больше. А еще, когда на его лице появилась улыбка, а глаза не были вытаращены во всю меру его возможностей, мужчина не показался мне страшным, как это было при первом взгляде на него.

У окна стояла королева-мать. В отношении нее этот титул не казался странным. Если сынок Магды выглядел обычно – простой мужик в ночной сорочке, то глянув на даму, мы сразу почувствовали, что по ее венам и правда течет голубая кровь. Образно выражаясь.

Седые волосы аккуратно зачесаны и убраны наверх, в строгую прическу. Выражение лица спокойное, нейтральное, глаза смотрят внимательно и безо всякого эмоционального окраса, а губы сложились в дежурную вежливую улыбку. Подбородок вздернут, спина абсолютно прямая, руки сложены в замок в районе солнечного сплетения.