– Думаешь, такой подход более успешен?

– Он хотя бы не провален изначально.

Задумчиво глянув на Данию, я пожала плечами.

– А о чём мне тогда думать?

– О том, как ты вернёшься на Землю со своим мужем. И жить вы будете долго и счастливо. – улыбнулась женщина.

– Мне очень этого хочется. Проекция на реальность?

– Она самая.

– Я постараюсь. А ты чего пришла-то?

– А мне уже нельзя просто прийти в гости к своей внучке? – удивилась всемогущая.

– Можно конечно. А Дан где?

– Он спит. Всю ночь опять в лаборатории ковырялся.

– Вам же не хочется спать, есть…

Вспомнив о правилах приличия, я заварила чай, и пригласила Данию к столу.

– Не хочется. Но человеку очень трудно отказаться от своих привычек. В сущности, именно то, что мы до сих пор делаем всё то, что делают обычные люди и помогает нам не утратить человечность. Не стать равнодушными.

В очередной раз за последний месяц я задумалась о том, что бессмертие или, в данном случае, жизнь длиною в тысячелетия – не такая уж и хорошая штука. Как же всё, наверное, успело приесться моим ангелам-хранителям… Ведь то, на что у нас отведено в среднем лет по семьдесят, они наблюдают, делают и слушают уже не первое столетие. И правда, как тут не стать равнодушными?

В сущности всё, что осталось у всемогущих – иллюзия жизни. Они ведь просто существуют. Держатся за старые привычки, выполняют ежедневные ритуалы с одной лишь целью: не оборвать ту тоненькую ниточку, которая соединяет их с жизнью. Отказавшись от всего, что естественно любому человеку, они просто зачахнут. Равнодушие никого до добра не доводило.

Мне самой теперь вечность кажется не слишком привлекательной и даже жутковатой. Наверное поэтому мы и не вечны. Жить бесконечно может лишь тот, кто способен это вынести. А человек – существо слишком изменчивое, чтобы на протяжении долгого времени находиться в одном и том же состоянии. В этом случае в нём жизнь атрофируется.

Придя к такому выводу, я даже начала жалеть всемогущих: не сладко им всё-таки живётся. Об этом я, конечно, им не сообщала. Даниил и Дания не любят, когда их жалеют. С другой стороны, мне всё больше становилось понятно, почему они стремятся уйти. Не только из-за "севшей батарейки" Дана. А просто потому, что устали.

– Вам не хочется есть, спать. Обычные человеческие потребности не так важны для Хроносов. А покоя вам хочется? – поинтересовалась я у женщины, уже зная, что услышу в ответ.

– Больше, чем чего-либо иного. – не обманула мои ожидания всемогущая.

Больше всего меня всегда раздражает ощущение собственной беспомощности. Тягучее и вязкое, оно словно обволакивает, опустошая и без того невеликий запас сил, не оставляя возможности действовать. Даниил бы сказал, что в таком случае нужно занять выжидательную позицию, дабы в нужный момент использовать любой подвернувшийся шанс и решить всё в свою пользу.

Но я, к счастью, не Даниил. К счастью, потому что мне вполне нравится и моё положение. Но только не теперь. И не могу я, подобно всемогущему, спокойно ждать. У него для того чтобы прийти к такой точке зрения были тысячелетия. У меня всего-то тридцать пять лет собственной жизни и с сотню чужих. Это слишком мало.

Беспомощность выводила меня из себя всегда. И тогда, когда пребывая на задании, я не мог сделать то, что хотел или считал нужным. И в обычной земной жизни. Я не находил себе места тогда, когда моя хрупкая и беспомощная Сашка отправилась в такую опасную Атлантиду. Собственно, тогда и решил стать её провожатым по эпохам, а позже и наладить между нами связь, чтобы помочь будущей жене в бою. Конечно, и дров я тогда наломал немало… Но кто знает, что было бы в ином случае.