Оксана начала кое-что подозревать, когда, выходя вечером из туалета, увидела идущую по коридору Стасю. Стася шла из того угла, где был вход в директорский кабинет. И больше ниоткуда она идти не могла. Оксана дождалась, пока Стася поравняется с ней, и как бы невзначай спросила:

– Что, вызывал, что ли?

Реакция Стаси была неожиданной. Она покраснела, кивнула и, быстро отвернувшись, ушла в комнату.

Озадаченная Оксана дождалась, когда в один из вечеров из комнаты незаметно исчезнет Ксения. Затем вышла в туалет. Сняла в туалете тапочки и босиком, тихонько, прошла мимо комнаты в конец коридора, где за поворотом был кабинет директора – святая святых, в которую был запрещен вход всем, включая воспитателей. Прислушалась к звукам за дверью. Подошла поближе, прильнула к замочной скважине и едва не ахнула от изумления.

В кабинете были директор и Ксения. И они…

Оксана второй раз в жизни наблюдала ЭТО. Кровь бросилась ей в лицо. Господи, так вот зачем он рассматривает их после душа! Он выбирает себе жертву…

Оксана, с пылающими щеками, осторожно встала, вернулась за тапочками и вызвала из комнаты Ольгу. Видимо, на лице у нее было написано что-то совершенно необычное, так как Ольга даже не стала ничего спрашивать, а молча побежала за ней в туалет – место всех секретных переговоров.

– Оля… там… в кабинете директора…

– Что там?

– Там… директор… и Ксения… ну, это…

– Что? Это? – более простая в воспитании Ольга сделала руками неприличный жест.

– Ага. Ты представляешь… наверное, и Стася тоже. Я видела, как она от него выходила…

– Ничего себе. Вот козел-то где…

– Ужас.

Девчонки замолчали, оценивая ситуацию и невольно примеряя ее к себе.

– Оля… – Оксана попыталась сформулировать мучивший ее вопрос: – А если он так всех… и нас?

– Нет… я его просто убью…

– Может, мальчишкам сказать?

– Чтобы они его… того? – Оля провела рукой по горлу.

– Ага.

– Не знаю… а вдруг их после этого в тюрьму отправят? И нас заодно?

– Боже… как вот так жить-то? Представляешь, как он девчонок мучает? Тут еще со Светой такое…

В туалет заглянула воспитательница. Увидев нас, она с ходу начала орать:

– Это что такое! Ну-ка, марш в спальню! Устроили тут переговорный пункт!

Девчонки побежали в спальню.

Они шептались до середины ночи, но так и не придумали, что сделать, чтобы обезопасить себя и других девчонок от домогательств директора.

Наутро невыспавшаяся Ольга в умывалке шепнула Оксане:

– Я придумала.

– Ну?

– Надо, чтобы девчонки пожаловались на директора.

– Кому?

– Ну, не знаю. Какому-нибудь их начальству.

– И что? Он от всего отопрется. Кому поверят-то, ему или бывшим зэчкам?

– Но они же… – Ольга замялась.

– Ты о чем?

– Ну, невинность там…

– Ага. Он скажет, что им в тюрьме…

– Да, точно…

Оксана сломала голову над всеми проблемами. Больше всего ей хотелось убить директора и сбежать к отцу. Ей казалось, что все вопросы в этом случае разом снимутся.

Все решилось неожиданно просто и страшно. В один из дней Свету вызвал к себе директор. Ее не было несколько часов. Вернулась в спальню она вся опухшая и заплаканная, и сразу упала без сил на кровать.

Немного придя в себя, она рассказала взволнованным девчонкам, что директор заподозрил неладное, вызвал ее к себе, долго расспрашивал, а потом раздел и осмотрел. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Света беременна. Все оставшееся время директор ругал Свету, хлестал по щекам и говорил, что она подвела и его, и весь детский дом. Из-за ее развратного поведения его теперь уволят, а детдом расформируют.

Света была вне себя и проплакала весь вечер и всю ночь. Утром девушки пошли в мастерскую на работу. Все, кроме Светы, которая лежала в постели как мертвая. Ольга попыталась остаться с ней, однако воспитательница заставила ее идти со всеми.