…Недавно Лена мне написала: «Наташка, знаешь, одно из моих очень уютных-теплых-кайфовых воспоминаний-состояний – благодаря тебе и с тобой напополам. Это было в конце зимы или очень ранней весной где-то в 4-м классе, точно не помню. Мы с тобой с умеренного морозца у тебя дома болтаем и едим невероятно вкусные яблоки, очень похожие на Джонатан, но мельче и более густого вкуса. Как было ХОРОШО! Спасибо тебе. Это не единственное, но почему-то самое любимое». Так вот: про яблоки ничего не помню, наверное, ящик яблок стоял в углу, а вот жареная картошка в её компании была потрясающей.

…В городской газете печатали результаты прошедших соревнований, и моя фамилия изредка бывала в списке победителей. Бабушка была счастлива, когда соседи приносили ей свежую газету и читали обо мне. Посмаковав с соседями мой успех, она убирала газеты – они всегда хранились в её сундуке. Радость бабушки была моей мотивацией стараться во всём. В выходной день, укладываясь спать на перине и прижимаясь к ней, я думала, – только не умирай. Где-то глубоко внутри меня был страх, что она может умереть ночью, когда мы вместе. Утром просыпалась от душистого запаха блинов, доносящегося с кухни, – каждое воскресенье мы завтракали горячими блинчиками. Во второй половине этого восхитительного дня бабушка провожала меня домой. Мы шли всегда одним и тем же маршрутом: в его середине обязательно заходили в кафе и покупали пирожные, а потом шли и вместе читали молитвы. В понедельник начиналась моя школьная повинность. Был у нас тогда предмет – атеизм, на котором моя любимая учительница истории Елена Карловна рассказала о том, как старушки становятся жертвами обмана священников. Бабушек заманивают в церковь и обманом выманивают у них деньги. После такого заявления учительницы я пришла к бабушке и сказала, что Бога нет. Баба посмотрела на меня таким добрым взглядом, будто сам Бог в ту минуту смотрел на меня. Улыбнувшись, она воскликнула: «Что ты говоришь такое, доченька!» Я, как всегда отмолчалась, но после её взгляда такой предмет, как атеизм, для меня не существовал. В трудную минуту я прошу Бога помочь мне и верю, что каждому воздастся по заслугам. К сожалению, часто вспоминаю о Боге когда плохо.

Моя младшая сестра оказалась моей ношей – моей ежедневной обязанностью было забирать её из детского сада. Мама работала, отцу было не до того. В сад нужно было ездить на автобусе, он находился далеко. Привязка ко времени автобуса и потраченные на это часы забирали у меня веселое время отдыха от школы. Иногда мама не оставляла мне денег на автобус, и тогда я занимала у Инны Степановны. Были у меня и срывы, когда я не ехала в сад за сестрой – это было моим протестом, я очень уставала от этой обязанности. Сестру воспитывала по-спартански, часто обижала, но при всех моих тиранствах она всегда заступалась за меня, когда мне доставалось от мамы. Она была моим хвостиком, видела мой подростковый образ жизни изнутри и никогда не рассказывала маме, где мы были, что делали, сколько сигарет выкурили. И уж точно ей было нескучно со мной: придя в школу сестра время от времени обнаруживала в своём портфеле поварёшку, толкушку или пустую бутылку.

Младшая сестра состоялась в жизни – у неё собственный бизнес, который приносит ей немалый доход – больший, чем у меня. Её дом несоизмерим с моим жильём, и автомобиль больше – класса люкс, и детей больше. Радуюсь – моя школа, и убеждаюсь – именно так надо воспитывать детей. Теперь она меня ругает, что я баловала свою дочь.

Долгие годы я не переставала ждать отца. Он уехал жить в Томск и всё реже стал приезжать к нам. Мы месяцами не виделись. Зайчик перестал передавать мне посылки. Дело дошло до того, что когда в очередной раз он приехал через два-три месяца, мы холодно встретились (раньше всегда прыгала к нему на шею – обнимала, целовала) – я сразу ушла заниматься своими делами. Отец был чем-то недоволен и сказал мне об этом, на что я ответила: «Можешь не приезжать сюда!» Он посмотрел на меня с грустью, виноватым взглядом и ничего не сказал. Так я поняла, что перестала его ждать. После этого его нужность, вернее, наша с отцом нужность друг другу, покинула меня окончательно. Всё случилось само собой – я перестала обращаться к нему за помощью, поняв, что мужчина может уйти от женщины, но уйти от своих детей – это уже предательство. Мой отец ушёл от меня. Моя сестра абсолютно равнодушна к отцу. Её можно понять – отец не вырастил в ней малого корня любви и заботы в свой адрес. У меня этот корень был – он вырастил его во мне, но потом – отрубил…