– Как пожелаете.

– Вы знакомы с покойным? – спросил д’Агоста.

Мимо пронесли большой мешок со скорченным, промороженным трупом.

– Да, знаком. – Мусоргски поправил очки. – Точнее говоря, был знаком. Доктор Мэнкоу был хранителем отдела антропологии.

– Каким он был человеком?

– Общительным и доброжелательным. Я нечасто с ним общался, но, похоже, он прекрасно ладил со всеми.

– У вас нет никаких предположений насчет того, что он здесь делал?

– Нет.

– Как часто он сюда заходил?

– Насколько мне известно, Мэнкоу ни разу не появлялся в зоне препарации. Это не самое приятное место из-за запаха. Только техники и помощники хранителя часто работают здесь, но по ночам и они заходят редко.

– Видимо, он зашел в морозильник без плаща, а дверной механизм повредили, чтобы не дать ему выбраться. Все указывает на убийство. Не знаете, за что его могли убить?

– Совершенно не представляю. Это ужасное потрясение.

– Может быть, он крепко дружил с кем-то в отделе млекопитающих?

– По моим наблюдениям, нет, но лучше спросить у кого-нибудь еще.

– А в какой области он работал?

– Кажется, изучал этнологию Северной Америки. Но я бы посоветовал обратиться с этим вопросом в отдел антропологии.

– Можете добавить еще что-нибудь полезное, по вашему мнению?

Мусоргски помедлил с ответом.

– Позволите высказать одно предположение?

– Прошу вас.

– Это какой-то странный способ убийства. Почему бы не застрелить человека на улице, или в ресторане, или в темном уголке на станции метро? Убийца сильно рисковал, заводя доктора Мэнкоу в морозильную камеру. Если его не накачали наркотиками, он должен был колотить в дверь до тех пор, пока не погиб от холода. По ночам в музее достаточно народа: хранители, охранники и так далее. Поэтому я предполагаю, что это было своего рода предупреждение.

Д’Агосту удивило, что доктор Мусоргски думает почти так же, как он сам. Но постарался не показать вида.

– Интересно… И что же это за предупреждение?

– Не знаю. Но когда история просочится в прессу, если только уже не просочилась, музей ожидают большие неприятности.

Д’Агоста достал из кармана визитку и передал хранителю.

– Не стесняйтесь звонить мне, если будет новая информация. Днем и ночью. Ах да, последний вопрос: помимо обязанностей начальника отдела, в какой еще области вы работаете?

– Эволюция рода Rattus.

– Простите?

– Крысы.

– Ясно. Спасибо.

«Не хуже чего-нибудь другого, – подумал д’Агоста. – Крысы появились раньше Homo sapiens. И когда-нибудь станут доминирующим видом. В последнее время все чаще кажется, что это случится очень скоро».

Полтора часа спустя бригада криминалистов закончила работу. Дверь морозильной камеры сняли с петель и упаковали как улику. Музейные рабочие установили временную защиту из досок шесть на два дюйма и фанеры, тщательно залив герметиком.

– Готов к встрече с голодными волками? – шепнул Карузо, наклонившись к уху д’Агосты, когда вся команда снова собралась на первом этаже.

Новость об убийстве и в самом деле быстро разлетелась. Сентрал-Парк-Вест запрудили фургоны прессы, а толпа репортеров ощетинилась микрофонами и камерами.

– Не тревожься, друг мой, я уже убегал отсюда, – ответил д’Агоста. – Мистер Арчер? – Начальник службы безопасности подошел ближе. – Не могли бы вы поручить одному из своих людей проводить нас через подвальный выход к служебной парковке? Не хочется проходить сквозь строй.

– С удовольствием, – ответил Арчер и повернулся к охраннику.

В подвал они спустились на другом лифте. Охранник провел их по темному каменному лабиринту, где с потолка местами свисали сталактиты.

– Господи! – охнул Карузо. – Прямо как в фильмах ужасов.