Секретарша ушла на ланч. Нора решительно пересекла приемную и с колотящимся сердцем замерла перед дверью вице-президента. Она просто обязана получить деньги и не уйдет отсюда, пока этого не добьется. Зажав расшалившиеся нервы в кулачок, девушка изобразила на лице улыбку и постучала.

– Войдите, – прозвучал энергичный голос.

Угловой кабинет был залит ярким утренним солнцем. Первый вице-президент Американского музея естественной истории Роджер Брисбейн-третий восседал за сверкающим письменным столом фирмы «Баухаус». Нора видела фотографии этого места, сделанные в то время, когда офис принадлежал таинственному доктору Фроку. Тогда это был кабинет подлинного ученого. Там царил полный хаос. Рабочее помещение было заполнено разнообразными окаменелостями, книгами, копьями племени масаи и креслами в викторианском стиле. Почетное место в кабинете отводилось чучелу дюгоня. Теперь же кабинет более всего походил на приемную дантиста. Единственным предметом, напоминавшим о музее, был стеклянный шкаф. За толстым стеклом в гнездах темного бархата переливались всеми цветами радуги как шлифованные, так и оставшиеся в своем первозданном виде первоклассные драгоценные камни. По музею ходили слухи, что Брисбейн в молодости мечтал заняться изучением природных драгоценностей, однако по настоянию своего более практичного папаши был вынужден податься в юристы. Норе хотелось, чтобы эти слухи соответствовали действительности, – они оставляли надежду на то, что первый вице-президент хотя бы немного разбирается в науке.

Брисбейн выглядел холеным и весьма уверенным в себе человеком. Его безукоризненно выбритая физиономия цветом и гладкостью кожи напоминала внутреннюю сторону морской раковины. Вице-президент был отутюжен, подтянут и наодеколонен. Прекрасно ухоженная шевелюра светилась здоровьем, хотя волосы, по мнению Норы, были все же чуть-чуть длинноваты.

Нора сделала все, чтобы придать своей улыбке максимальную искренность.

– Доктор Келли, – произнес Брисбейн, демонстрируя ряд великолепных зубов. – Располагайтесь как дома.

Нора осторожно опустилась на какую-то конструкцию из хрома, кожи и дерева. Сооружение было крайне неудобным и при малейшем движении издавало скрип.

Молодой вице-президент откинулся на спинку кресла и забросил руки за голову. Рукава его белоснежной рубашки были закатаны с ювелирной точностью, а узел шелкового английского галстука являл собой безукоризненный треугольник. «Неужели для того, чтобы скрыть морщинки, он носит под глазами грим?» – подумала Нора. Присмотревшись чуть внимательнее, она поняла, что не ошиблась.

– Как обстоят дела у старьевщиков? – спросил Брисбейн. – Как кости и тряпье?

– Превосходно, – ответила Нора. – Но мне хотелось бы обсудить с вами одну совсем крошечную проблему.

– Очень хорошо. Я и сам хотел с вами побеседовать.

– Мистер Брисбейн, – торопливо начала Нора, – я…

Мистер Брисбейн остановил ее движением руки:

– Не надо, Нора. Я знаю, почему вы здесь. Вам нужны деньги.

– Да, верно.

– И вы без них не сможете завершить свои исследования, – сочувственно кивая, продолжил вице-президент.

– Да, так, – сказала Нора удивленно и с некоторой опаской. – Нам страшно повезло, когда мы получили грант Мерчисона на исследования в штате Юта. Но я не смогу закончить работу без датировки, которую можно получить лишь при помощи серии радиоуглеродных анализов.

Она старалась говорить таким тоном, который подчиненные обычно употребляют в беседах с начальством, и очень надеялась, что это ей удается.

Брисбейн кивнул. Полуприкрыв веки, он слегка покачивался в кресле. Несмотря ни на что, в сердце Норы зародилась надежда. Она никак не ожидала столь сочувственной реакции. Похоже, что у нее получается.