– Да, верно… Он повесился.

– Что вы сказали, мисс? Откуда вам это известно? Отвечайте!

– Откуда… Мне сейчас показалось, что кто-то… Погодите… Я поняла… Простите, майор, вы можете дать мне подумать две-три минуты? Потом я вам все скажу. Обещаю.

– Две минуты, мисс. Не больше…

… – Две минуты, которые вы просили.

– Я готова отвечать.

– У меня три вопроса. Первый и главный: где находится Кирман сейчас? Поскольку он, возможно, извините, мертв, то поставлю вопрос иначе: какова была цель его побега из клиники, где его нужно искать? Вопрос второй: в чем суть исследований, которые вы проводили под прикрытием программы «Зенит»? И третий вопрос: коды и адреса файлов, в которых Кирман хранит результаты экспериментов. Отвечать прошу коротко.

– Я начну со второго вопроса, если…

– С первого, мисс, я ведь должен отдать соответствующие распоряжения, время идет…

– Но я не могу с первого. Я просто не знаю, где находится Дик.

– Но вам известно, где он должен находиться, не так ли?

– Он выехал из Карсон-Сити на автомобиле Уолтона. Машину нашли?

– Мисс, откуда вы это знаете?

– Мне сказал Дик.

– Кто?!

– Дик… Ричард Кирман.

– Когда?

– Только что.

– Вы считаете меня идиотом? Где Кирман, я вас спрашиваю!

– Но я не знаю, сэр! Если вы будете меня перебивать… Я ведь обещала все рассказать…

– Послушайте, мисс, если вы надо мной не издеваетесь, то из ваших слов следует, что Кирман жив.

– Конечно.

– И что вы каким-то образом слышите, что он вам говорит.

– Да, сэр.

– Микропередатчик?

– Н-нет…

– Тогда почему я ничего такого не слышу?

– Дик говорит со мной. С вами у него не получается. Хотя… Он сейчас опять попробует.

– Что… Минуту… Да, понял. Аппаратная, внимание. Сейчас я от имени Ричарда Кирмана, лауреата Нобелевской премии по биологии и медицине, сделаю заявление.

Чем выше поднималось солнце, тем большую физическую силу чувствовал в себе Кирман. Есть не хотелось, и он подумал, что теперь никогда и не захочется, энергетика организма изменилась, как-то это связано с солнцем, хотя он пока не мог разобраться в причине. У мышей ничего подобного не наблюдалось. Как прямой источник биологической энергии солнце очень малоэффективно – фотосинтез растений тому пример. Противоречие было чисто научным, и Кирман подумал, что весь сейчас состоит из сугубо научных противоречий. Если ему не нужна пища, то какую функцию призваны теперь выполнять зубы, пищевод, желудок? Зубы у него пока были на месте, на одном даже сохранилась коронка, поставленная в прошлом году. Что ж, возможно, превращения еще не закончились, и ему вновь предстоит измениться? Когда? Как?

На большой скорости поезд проскочил несколько станций, Кирман освоился в роли пассажира-невидимки, и мысли его потекли было по нескольким не пересекавшимся руслам. Он начал раздумывать о том, как будет исследовать самого себя, как оптимизировать задачу для компьютеров, что предстоит сделать, чтобы выполнить новую для него жизненную программу – обеспечить всем людям достойное их будущее. Эта последняя проблема занимала его больше всего, и он не заметил, что приближается очередная станция. Поезд замедлил ход, и Кирман очнулся. В его планы не входило быть замеченным, и он перебрался в кабину машиниста. Он постучал в стекло, и помощник открыл ему дверку, не удивившись, а машинист и вовсе не обратил внимания на пассажира. Кирман подумал, что его способности к управлению чужим сознанием растут слишком быстро. Нужно быть осторожным. Вмешиваться только в самых крайних случаях. Не причинять людям вреда – вот его новое кредо.

Светофор был красным, но Кирман знал, – об этом думал машинист, – что задержка небольшая, через две минуты путь откроют. Кирман смотрел на светофор, ожидая сигнала, и красный погас, вместо него вспыхнул ярко-голубой. Состав тронулся, но в мыслях машиниста Кирман уловил недоумение – отправление дали раньше времени. Кирман поймал себя на мысли – это он захотел, чтобы сменился цвет. Черт, подумал он. Светофор не человек, ему не внушишь… Или… Кирман закрыл глаза, постарался не думать о цвете светофора. Поезд замедлил ход. Кирман открыл глаза – горел красный.