Рэймо замирает на мгновение и затем растерянно отвечает:

– Я совсем не…

Однако, Каарина не слушала ответ. Она уже летела к мостовой. Оттуда – к другой мостовой. И так дальше, дальше от дома профессора Леннокса, вглубь Гельсингфорса. Наконец дом затерялся за другими строениями, дымом из труб и грохотом переполненных пыхтящих омнибусов. Город так похож и не похож на фото, что было в той газете.

Кайя осмотрелась по сторонам, убедилась, что дом Леннокса исчез из виду, перевела дух, вдруг вмиг продрогла и обхватив плечи – где ты, старый добрый шушун из Инари? – медленно побрела по тротуару. Самоходные экипажи, извергая черный дым, хищно сновали вокруг, толпы спешащих людей то в городских нарядах, то в рабочих куртках и брюках теснили деревенскую девочку с растоптанной мечтой на узком тротуаре. Враждебные гудки и смех, безжалостная изморось, недавно оседавшая лишь на крыше оранжереи профессора… Так что, едва городская река поманила заблудившуюся обещанием приюта, Кайя сбежала, поскальзываясь бессчетное количество раз, по грязному холму под мост и, дрожа от слез и холода, задвинулась под стену, обхватив колени. Взялась за косу; как она предвкушала этот день, когда заплетала ее!.. Каарина зажмурилась вновь изо всех сил.

Река неспешно плескалась о грязный берег, будто она была дамой, которая плыла по набережной, приподняв многочисленные юбки. Пусть и прекрасной, но чужой и холодной…

Шорох с правой стороны заставил девочку поднять голову и вздрогнуть от ожидания очередной опасности. Она суетливо дернулась, оглядываясь в поисках орудия защиты: из кучи прелых листьев выделилось некое светлое пятно и жалобно тявкнуло. Кайя напряженно вгляделась в полумрак и сообразила: лай означает собаку. Крупный щенок с обвислыми ушами тем временем несмело подобрался поближе и лизнул ее руку шершавым языком. Девочка засмеялась. Сосед по укрытию завилял хвостом.

– Что мне теперь делать? – уставившись на повеселевшего бутузика, ткнувшегося ей в колено, невесело спросила Каарина.

Домой возвращаться нельзя – только не с разбитыми амбициями, ведь Инари ждет от нее подвигов. Ленноксы считают ее глупым неудавшимся гением, да и собственному отцу она безразлична. Щенок копошился рядом, шурша листьями: вот вытянул из компоста пожелтевшую бумажку и стал тыкать ее в ладони девочки, словно напрашиваясь поиграть. Девочка прочла надпись на устаревшем рекламном проспекте: Академия Механики приглашает…

Академия Механики… Но… это идея! Если стать студентом академии, а затем гениальным изобретателем, можно затмить Майю, Рэймо и отца вместе взятых. И тогда еще посмотрим, кто из них замарашка! Создать свой дирижабль и облететь мир, и Нура с тех пор начнет читать газеты, чтоб только лишь узнать, что поделывает та, кого она обманула столь жестоко. Это наполняет силами…

Тогда да – тогда они узнают, они поймут, они пожалеют, но будет поздно! Каарина будет всемирно известным профессором и ни в ком не будет нуждаться.

Каарина подгребла щенка к себе и поцеловала в нос.

– Ты мой Талисман! – шепнула она ему весело. – Благодаря тебе я знаю, что теперь делать!

На холме раздался шум ломающихся веток.

– Ты уверен, что видел там бродяжку? – раздался один мужской голос.

– Да, это хорошее место, тут вечно кто-то ошивается, – отвечал второй. – Если поймаем, полковник поверит, что мы баклуши не бьем.

С левой стороны моста показались две мужских крупных фигуры. Кайя поднялась с земли, с тревогой прижимая к себе Талисмана.

– Вон! Смотри, видишь?! – с торжеством воскликнул один, указывая на Кайю. – Эй, девочка, есть у тебя документы?