– Приветствую Вас, Степан. Всё в порядке, спасибо, – ответил я после секундной заминки. – Как дела на Вашем корабле и есть ли у Вас какие-нибудь мысли по поводу происходящего?

– Практически всё, что нам удалось выяснить, я уже передал Вам через капитана Кирка минуту назад. Из свежих данных есть только одно уточнение. Мы зафиксировали след «Бездны-3». Он ведёт в червоточину. Вероятней всего, они либо не стали тормозить, либо остановились слишком близко к ней. Так или иначе – в аномалию они вошли.

– Понял, пусть зонды ищут корабль с той стороны. Вдруг они проскочили.

– Запрос зондам я уже послал, но ответ от них придёт не скоро. Да и наша ситуация оставляет желать лучшего. На исследование аномалии всего один земной месяц. Потом нас затянет в червоточину, а вырваться из междутакта мешает её притяжение.

– Месяц? Я думал речь идёт о нескольких часах, а у нас ещё уйма времени и лучшая команда учёных, которую только можно было собрать в этой части обитаемой вселенной! – моё настроение ощутимо поднялось. Всё-таки осознавать, что до неизвестности не несколько часов, а целых несколько недель, – приятней.

– Могу добавить ещё одну хорошую новость в копилку, – продолжил говорить Озеров. – На нашей текущей скорости мы спокойно и без последствий войдём в аномалию и без потерь вынырнем с другой её стороны. Это всего лишь расчёты, но вероятность того, что они правильные, – не меньше семидесяти восьми процентов. В самом лучшем сценарии – с обратной стороны червоточины мы сразу же застынем в междутакте, но зонды нас вытащат.

Вероятно Степан ждал вопроса, каким образом спасатели поймут, что мы уже на месте и нас пора тащить. И судя по его улыбке, готов был прочесть целую лекцию о том, какой хитрый план он придумал и какие молодцы его умники, что до всего этого могли додуматься, но я не стал вдаваться в подробности, распрощался и отключил терминал.

Новость о том, что в междутакте мы застряли примерно на месяц, экипаж воспринял по-разному. Научный отдел во главе с Женей практически единогласно постановил, что это большая удача и целая гора перспектив, поскольку никто раньше не имел возможности изучить ни одну аномалию в такой близи, да ещё и прямиком из междутакта. Инженеры ремонтной бригады корабля – наоборот расстроились от того, что заняться им было категорически нечем. Сколько-нибудь серьёзных повреждений на судне после экстренного торможения не наблюдалось, а это означало целый месяц праздношатания. Спецназначенцы из ЗЕВСа безразлично пожали плечами и отправились кто в тренажёрный зал, кто в тир, а кто в оружейную.

Кирк высказался о нашей ситуации философски – «хуже, чем хотелось бы, но лучше, чем могло быть при самом худшем сценарии». После этой фразы командная рубка на пару минут погрузилась в тишину. Все обдумывали его слова и в конечном итоге решили сделать это высказывание девизом нашей экспедиции.

Связь с командованием Конгломерата работала в обычном режиме и ничто не мешало нам получать данные от кораблей в обыкновенном пространстве, высланных нам в помощь. Их расположили неподалёку от прежней точки сбора «Бездн», но на большем отдалении от червоточины. Подходить к аномалии ближе они не рискнули, опираясь на наш горький опыт. От зондов, запущенных нами в неё, также начали приходить данные, дополняя общую картину исследований и добавляя спокойствия всем членам экспедиции. Ни один из зондов не потерял с нами связь надолго, и все они через некоторое время подавали сигналы с обратной стороны «большой вселенской дыры», как ласково окрестили аномалию наши скучающие техники.