Рябиновка, Луковка и другие

Неприступные стены славного Изборска разрушили не люди, безуспешно их штурмовавшие. У всех стен на земле есть один, более серьёзный враг, перед которым они бессильны – Время. Сегодня и тут, внутри «железного города», отгорели и отпели страсти человеческие, и стала она классической территорией памяти. Тут, внутри сегодня то же, что и там, снаружи – терпкий аромат свежих трав, распаренных солнцем и растрёпанных ветром.

От славного прошлого остались лишь молчаливые руины. Да ещё имена, такие милые и простые, будто относятся не к военной твердыне, а к любимым бурёнкам. Темнушка, Рябиновка, Вышка, Талавка, Луковка – разве подумаешь, что это названия изборских башен, с которых когда-то несли смерть осаждавшим стрелы, пули, ядра и космы горящей смолы?

Как и руины крепости в Старой Ладоге, руины крепости в Старом Изборске хранят единственный собор – Никольскую церковь. Церковь – ровесница крепости. Но она жива до сих пор. И каждый день тут звонят старинные колокола и совершаются службы. Оборона государства давно ведётся другими методами, а оборона души нуждается в тех же средствах, что и семь столетий назад.

Звон земной

Впрочем, центр местной духовности не в Изборске, а совсем недалече, в Печерах. Здесь, на самой границе с современной Эстонией, притаился один из самых интересных, загадочных и почитаемых русских монастырей – Псково-Печерский. О его славе говорит перечень донаторов и паломников – от Ивана Грозного до Владимира Путина. Даже Пётр Великий, который, как известно, церковников не жаловал, а колокола переливал на пушки, выступил здесь в не совсем обычном амплуа – подарил монастырю четырёхтонный Большой Колокол.

Вместе с полиелейным трёхтонником Ивана Грозного и будничным двухтонным от Бориса Годунова колокол Петра I сегодня звучит с монастырской колокольни, обладающей неповторимо сильным и своеобразным звучанием. Мы привыкли, что колокольный звон всегда льётся откуда-то сверху, сопрягаясь с гласом Вышнего. Здесь – наоборот. Перезвон доносится как бы снизу, волнами растекаясь по поверхности земли. Дело в том, что сам монастырь упрятан в глубоком овраге, так что колокола его главной колокольни расположены аккурат на уровне окрестных полей.

Дабы прочувствовать всю мощь царских колоколов, нужно стоять в центре монастырской площади, рядом… со звонарём. Местный монах-пономарь, для того чтобы ударить в колокола, не взбирается на верх, а звонит снизу, с помощью длинных канатов и мощных рычагов. Здесь, в замкнутом пространстве, сила звона становится особо проникновенной и всепоглощающей.

Псково-Печерский монастырь – типичная для этой части Руси обитель-крепость. А иначе, без крепких стен и решительной братии тут, на передовой, где веками шла непримиримая война между разными последователями одной религии и где порой трудно было отличить миссионера от грабителя, не выжили бы. А обратил монастырь в крепость игумен Корнилий. За что, по легенде, и поплатился. Увидев перед собой неприступные стены, маниакально подозрительный Иван Грозный отсек голову вышедшему навстречу с приветствием настоятелю. Впрочем, как и в случае с родным сыном (по версии Репина), грозный царь тут же протрезвел и, раскаявшись в собственном злодействе, на руках отнёс обезглавленное тело вниз, к церковным постройкам. Мощи мученика и ныне хранятся в серебряной раке местной Успенской церкви. А путь, по которому царь тащил по монастырю собственноручно обезглавленное тело преподобного Корнилия, до сих пор называется Кровавой дорогой.

Сокровенное

Но самое интересное достояние Печерского монастыря под Псковом, которое угадывается уже из его названия, от посторонних глаз упрятано. Печеры-«пещеры», возле которых возникла обитель, это целое «поселение», скрытое от солнечного света и любопытных взоров, ископанное в склоне оврага, в толще песчаников. «Обитатели» этого «поселения» и не нуждаются более в дневном тепле и птичьем пении, ибо здешние пещеры, как и аналогичные в более известном монастыре Киева, царство усопших.