Во времена Северной войны Ладога стала заветным окном, соединившим Россию с Европой. Спустя два с половиной столетия, во времена Второй мировой, она стала мостом, позволившим выстоять Петербургу-Ленинграду, который так стремились снести с лица земли те самые заветные европейцы. Дорога Жизни – апофеоз ладожской истории. И настолько известный эпизод всемирной истории, что повествовать о нем здесь, всё равно, что писать правила пользования столовой ложкой для посетителей предприятия общепита.

…На заре юности автор вместе с друзьями совершил двухдневный переход по Дороге Жизни – от села Кобона, через Зеленецкие острова, до Осиновецкого маяка. Зимой, на лыжах. Для нас, нескольких юношей 1970-х, это был не просто турпоход. Это было скорее паломничество, дань памяти, естественный порыв, который шёл изнутри, от того природного патриотизма, который был нашей данностью. Тогда ведь ещё не читали смелых произведений современных ниспровергателей и не задумывались о том, что все мы, оказывается, люто ненавидели свою страну и думали только, как бы покруче насолить власти, свергнуть существующий строй и самим свалить куда подальше. Нет, тогда мы просто любили Родину и чтили её историю. Дай Бог современным патриотам хоть половину той нашей искренности и чистоты.

Куда улетели боги?

Раз уж речь зашла о паломничестве, нельзя обойти ещё одну, не столь заметную сторону ладожской природы (или истории?). Здесь, на берегах величайшего внутреннего водоёма Европы, с давних времён селились, сталкивались и сотрудничали племена, очень разные по своей ментальности и целеустремлениям. Финны, славяне, норманны. Потому постоянные рати и непрерывные торговые взаимодействия были вечным фоном культурно-культовых столкновений, проникновений и озарений.

Задолго до того, как варяги встретились тут со славянами, лесные финские племена (карела, водь, весь, ижора и т. д.) уже с незапамятных времён знали, любили и обожествляли Ладогу. О чём свидетельствуют многочисленные петроглифы на прибрежных «лбах» и «именные» камни-алтари древних языческих капищ. Первоначально, пока новые соседи были такими же язычниками, никаких особых теологических конфликтов не было и быть не могло. Но вот Русь приняла христианство, которое даже в своём мягком, православном варианте всё равно отличалось нетерпимостью к любому инакомыслию. И проблема возникла.

Характерен пример ладожского острова Коневец, где расположена одна из древних языческих святынь – огромный 750-тонный Конь-камень (собрат его, знаменитый Гром-камень, лёг вместо постамента под ноги коня Медного Всадника). Когда-то на нём знаменитые финские волхвы приносили коня в жертву своим тёмным духам, вившимся над Конь-камнем в виде огромной вороньей стаи. Пока в самом конце XIV века (времена Куликовской битвы) не появился здесь Преподобный Арсений и не прогнал именем нового бога языческих жрецов, а заодно и их небесных покровителей, которые, поднявшись с волшебного камня чёрной стаей, улетели неведомо куда.

Но свято место остаётся таковым независимо от того, кто и кому на нем молится. На Конь-камне стоит ныне маленькая часовня. А Коневский монастырь, заложенный на острове старцем Арсением, несмотря на свою непростую историю, дожил до наших времён. Сегодня в возрождённую обитель можно добраться на монастырском боте от Владимирской бухты за полчаса. Коневец, может быть, не столь впечатляет, как Валаамский архипелаг, на севере Ладоги (также известный своей «монашеской республикой»), но аура (ощущение «намоленности»), витающая над лесистым островом, монастырём и скитами, хорошо чувствуется людьми, даже не особо чувствительными.