– У меня через семь минут начинается суд.

– Я, конечно, была уверена, что Блу оставит деньги себе, ведь Бишопы едва сводили концы с концами. Но смотрю: во время обеденного перерыва она подошла к парте Шепа Уиллера и все мои четвертаки подложила ему. Оказалось, Мэри Элайза в тот день не дала ему с собой никакой еды. Я после расспросила работниц столовой и выяснила, что это не единичный случай. Семья у Шепа была уважаемая, обеспеченная, а все же у него частенько с утра и маковой росинки во рту не было.

Миссис Тиллман наконец очнулась и использовала кредитку судьи по назначению. А затем, протянув ему чек на подпись, закончила:

– Само собой разумеется, после этого я несколько лет покупала у Блу все камни, которые она приносила в школу. А тот, раскрашенный под ягненка, до сих пор лежит у меня на каминной полке. Бесценное сокровище, вот что это такое. Бесценное сокровище.

Я вытащила из духовки противень шоколадного и кокосового печенья, и дом тут же наполнился сладким сливочным запахом. Поставив противень на гранитную столешницу, я покосилась на малышку, спящую в стоящей возле дивана колыбельке.

– Думала, я совсем не так буду себя чувствовать.

Эту колыбель я пару лет назад нашла на блошином рынке в Бирмингеме. Она стала одной из первых вещей, которые я купила, решившись начать процесс усыновления. Пришлось несколько недель счищать с нее облупившуюся краску, чтобы вернуть кленовым рейкам их первозданную красоту. Но результат того стоил.

– И каких же ощущений ты ожидала? – спросила Марло, прихлебывая холодный чай и не сводя внимательного взгляда с Мо.

Элмор Аллеман – которого все в округе ласково называли Мо – сидел рядом с Перси на обтянутом фиолетовым бархатом диване и осторожно покачивал колыбельку, сжимая изящную ручку темно-коричневыми пальцами.

– Не знаю.

Я сунула в духовку противень с новой порцией печенья и завела таймер. Выпечка всегда меня успокаивала. А сегодня мне это было просто необходимо. Как говаривала Твайла, мне срочно требовалось «утешиться печеньками».

– Нормальных. Думала, буду чувствовать себя как нормальная мама.

Ясное дело, сам факт того, что я нашла ребенка в лесу, никак нельзя было назвать нормальным. И все же…

Я всегда мечтала о том, чтобы в доме звучал детский смех, чтобы за ужином собиралась дружная семья, чтобы кругом царила атмосфера любви и счастья. За последние несколько лет я посетила дюжину встреч, прошла обследование, пережила тщательный осмотр своего дома и получила официальный документ, подтверждающий, что я могу быть опекуном и усыновителем. Но до недавних пор я к исполнению своей мечты и близко не подходила.

– Сколько раз я тебе говорила, что ничего «нормального» не бывает? – заметила Марло, подавив зевок.

Она не желала отправлять Мо в «Аромат магнолий», ухаживала за ним сама и совершенно выбивалась из сил. По ее усталому лицу, по залегшим под глазами фиолетовым кругам было ясно как день, что, несмотря на помощь ежедневно приходивших к ним сиделок, следить за Мо ночами и управляться в магазине днем было для нее непосильной ношей. Мне хотелось узнать, как прошла встреча с новым владельцем магазина, но момент был неподходящий для расспросов. Не хотелось, чтобы этот вечер хоть что-то омрачало.

– Ну да, ну да. – Я выложила теплое печенье на тарелку, отнесла ее в гостиную и села рядом с Марло.

– Тогда как же ты себя чувствуешь? – спросила Перси, потянулась за печеньем и с любопытством посмотрела на меня своими рыжевато-карими – цвета виски – глазами.

Утром я позвонила ей из больницы, и она ушла с занятий, чтобы встретить меня дома. Мне приятно было, что она тут, со мной. С тех пор как она приехала домой на каникулы, общались мы мало – Перси посещала летние курсы в местном общественном колледже, работала, а по вечерам надолго куда-то исчезала. И я подозревала, что она тайком с кем-то встречается.