Другая супружеская пара Вик и Керри Прохазка, оказавшаяся молодоженами (не думал, что таким образом кто-то захочет проводить медовый месяц), выглядели наоборот слегка разочарованными – видимо тем, что Обината для своей атаки выбрал какую-то прислугу, а не их самих. У парня был даже какой-то очень новомодный аппарат, правда, напоминающий камеру начала века, способный тут же печатать в цвете сделанные фотографии22.

Еще один кандидат в психиатрический стационар, Сет Лодж из Одессы, штат Теннеси, в столовой отсутствовал, зато мое внимание привлек японец по имени Тому Футагава, аккуратно поедавший кусочки авокадо и окорока посредством зубочисток. Мистер Футагава, чье имя на самом деле было не Тому, он сообщил, что адаптировал его таким образом на американский манер, сразу заявил, что его цель – разоблачить призрака Обинаты, поскольку тот не имеет ничего общего с японскими духами.

Мое сердце радостно запрыгало. Я спросил, в какой комнате остановился Футагава, чтобы немедленно свести его в Маркусом, как только друг соизволит дойти до отеля.

Как выяснилось, из всех присутствующих призрака непосредственно своими глазами видел только мистер Адоре – он спустился ночью в библиотеку, чтобы взять себе какую-то книгу на сон грядущий (шастал в поисках привидений, шепнула мне миссис Дарлинг) и вдруг увидел у книжного стеллажа фигуру с белым японским лицом, одетую в кимоно.

По словам мистера Адоре, он заговорил с привидением Обинаты, задавая обычные вопросы, принятые на спиритических сеансах, но когда фигура молча повернулась и двинулась в его сторону странной неестественной походкой, он почел за благо прервать контакт и убежать к себе в номер, на всякий случай подперев дверь стулом.

После ленча я заглянул в контору к Блэквуду и попросил его организовать мне встречу с Эмилио, а также остальными слугами, которые встречали призрака. Хозяин ответил, что для этой цели идеально подойдет так называемый «малый кабинет» – помещение на первом этаже налево от холла, которым гости очень редко пользовались, хотя там был проведен телефон и стоял удобный письменный стол с печатной машинкой. Судя по слою пыли, и убирались в этом помещении не слишком часто, так что я вполне мог назначить его своим оперативным штабом.

В итоге ко мне были присланы трое. Сам Эмилио, оказавшийся двадцатилетним сколиозным юношей с забинтованной головой. Садовник Горди, тот самый, что пытался придать кустарникам форму параллелепипедов. И сонная португальская горничная Аманда, также являвшаяся женой местного повара.

При упоминании имени последней я вздрогнул – снова судьба свела меня с женщиной по имени Аманда, и вновь та оказалась замужем.

Аманда сообщила, что вышла ночью из своей комнаты по некоторой надобности (тут она деликатно покраснела) и увидела «страшную узкоглазую образину с белым лицом и какой-то черной паклей на голове», спускающуюся с чердачной лестницы. Образина двигалась практически бесшумно, а в ее движениях было что-то неестественное. Страшное белое лицо, с подведенными черными глазами, освещал бумажный китайский фонарь. Пока горничная сообразила вернуться в спальню к мужу и поднять крик, таинственный посетитель успел исчезнуть.

Горди жил в пристройке, примыкающей к бывшему амбару и сараю для садовых инструментов. Две недели назад он услышал в амбаре шум, а когда вышел проверить, то увидел «фигуру в бабском халате», удалявшуюся в сторону моря при свете бумажного фонаря. Садовник решил тогда, что перебрал бренди собственного изготовления, но когда другие заговорили об этом случае, то перевел дух, убедившись, что не допился до белой горячки. Как оказалось, тем вечером фигуру с китайским фонарем в саду наблюдали еще двое постояльцев, уже покинувших отель.