– Но я готов заплатить прямо сейчас. – Я помахал перед ним деньгами.

– С учетом того, что мы имеем, этого слишком мало. Если я скажу тебе ее адрес, она съедет с квартиры, а мы договаривались минимум на два месяца. Значит, стоимость моей информации должна включать месячную аренду комнаты. Соответственно, три плюс семь. – Старик почесал подбородок. – Добавим еще секретность… Короче, с тебя пятнадцать тысяч.

– Да вы что?! У меня нет таких денег!

– Это же не адрес, а только телефон, – подсказала девчонка из‑за двери.

– Мне бы только номер ее телефона, – повторил я за ней.

– Номер? – Егор Степаныч задумчиво поморщился. – Про телефон она ничего не говорила.

– Вот видите! – Я снова показал деньги. – Тогда никакой секретности.

– Погоди. – Старик захлопнул дверь.

– Ева не могла знать, что я буду ее искать, – словно оправдываясь, сказал я соседке.

– Это ты так думаешь, – охотно отозвалась она. – А девушки всегда чувствуют такое сердцем.

– Черт, – внезапно догадался я, – может быть, она имела в виду того парня, который напал на нее?

– На Еву кто‑то напал? – Щель соседской двери стала шире.

– Да. Поэтому я ее и ищу. Хочу узнать, все ли в порядке.

– Ого! А что случилось?

– Просто подъехала машина, из нее выскочил парень, схватил Еву и увез. – Пришлось немного сгустить краски, чтобы ей стало ясно, насколько это важно.

– Ничего себе! – ахнула она. – А ты?

Ответить я не успел, вернулся Егор Степаныч и показал небрежно отодранный кусок картонки с накарябанным на ней телефонным номером. Цифры были буквально выцарапаны и лишь в нескольких местах проглядывали чернила ручки.

– Деньги вперед, – объявил он.

– Спасибо! – Отдав ему три тысячи, я забрал картонку.

– За адресом приходи через месяц. Будет стоить семь плюс две за секретность, – объявил старик и захлопнул дверь.

– А ты когда ей будешь звонить? – с любопытством поинтересовалась соседка.

– Еще не решил. – Я вызвал лифт.

– А давай ты позвонишь ей прямо сейчас?

– Зачем?

– Ну, мне же тоже теперь интересно узнать, все ли с Евой в порядке.

– Сейчас я тороплюсь. У меня зачеты, а для такого звонка нужно настроиться.

– Как это «настроиться»? Просто звонишь, и все.

– Может быть, я ей напишу.

– Тогда как ты узнаешь, что тебе отвечает именно она? Потому что если с ней не все в порядке, то писать за нее может кто угодно.

Звучало здраво.

– Ты права. Лучше услышать ее голос.

– Тогда звони сейчас.

– Сейчас не хочу.

– Ну блин. Так нечестно. – Она обиженно засопела. – Я же умру от любопытства.

Двери лифта раскрылись.

– Я тебе позвоню, – пообещал я, перед тем как войти в кабину. – Наталья Ивановна – это же ты?

– Можно просто Наташа, – весело отозвалась она. – Только обязательно позвони. Я буду ждать!

На самом деле я лукавил. Беспокойство, связанное с Евой, утомляло, и затягивать его не имело смысла. Один звонок – и все решится. К тому же я заплатил за это три тысячи, во что до сих пор верилось с трудом, словно меня развели цыгане.

Не выходя из подъезда, я поднялся к почтовым ящикам и с замиранием сердца набрал номер Евы.

Опасение, что ее телефон окажется заблокированным, рассеялось сразу. В животе поселился холодок волнения, но гудки протяжными завываниями проходили один за другим, а ответа не было. Я уже приготовился сбросить вызов, как вдруг на той стороне кто‑то едва различимо сказал: «Алло».

– Ева?! – обрадовался я. – Привет! Не отвлекаю?

– Это кто? – спросила она также шепотом.

– Это Ян. Ну, помнишь… из «Дофамина». Извини, что потревожил, лишь хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

– Больше не звони мне, – торопливо пробормотала она, и я приготовился к тому, что она скинет звонок, однако в трубке раздалось шуршание, и откуда-то издалека донесся едва различимый мужской голос: