. Некоторые полагают, что своим возникновением она обязана цивилизации на Евфрате и Тигре. Критика этой точки зрения нередко приводила к другой крайности. Стремясь подчеркнуть древность индийской культуры, Э. Эрас, например, утверждал, что хараппская культура предшествовала шумерской и, возможно, даже породила ее. Среди исследователей имеются защитники и теории, связывающей появление Хараппы с арийскими племенами. Ряд авторов труда „История и культура индийского народа“ склонны рассматривать ее как результат первой волны индо-европейского проникновения [полагаем, что эта точка зрения самая правильная]. К этому примыкает и концепция К. Шастри, согласно которой хараппская цивилизация была по характеру ведийской (хронологически соответствующая одной из Вед – „Атхарваведе“), поскольку „Ригведа“ много древнее ее. Ошибочность [подчеркиваем, это мнение ведущего востоковеда страны] таких заключений становится особенно очевидной в свете новых археологических открытий, свидетельствующих о вызревании хараппской культуры в процессе развития раннеземледельческих культур бассейна Инда и соседних районов Белуджистана [да, это так, но корни этих культур напрямую связаны с некими северными племенами – покажем это далее, т.е., сказав „А“, наука сокрыла причину возникновения этих культур, не упомянув про „Б“]».

И опять-таки, как обычно делает это наука во всех щекотливых и не представляющих для неё интереса (т.е. событий, выходящих за рамки «принимаемых» наукой реалий прошлого) моментах, она заявляет следующее: «Раннеземледельческие культуры Белуджистана и Синда изучены довольно фрагментарно [раз!]; планомерные широкие археологические изыскания до недавнего времени здесь, фактически не проводились [два!]. Не существует и общепринятой классификации этих культур [три!]». При этом тут же отмечает, какую огромную работу проделали учёные: «Лишь благодаря работам В. А. Файрсервиса в районе Кветты, Ж.-М. Казаля в Южном Афганистане (Мундигак), Южном Белуджистане и в долине Инда (Амри), а также пакистанских, индийских, французских (экспедиция под руководством Ж.-Ф. Жарижа) и английских (Р. Олчии) археологов получены новые данные [четыре!]». Вот вам на лицо и вся противоречивость позиции официальной науки: с одной стороны всё плохо, а с другой у них вдруг что-то находится.

И далее: «Имеющийся в настоящее время материал позволяет [всё же] проследить эволюцию ранних культур, смену скотоводческого хозяйства с ограниченной сферой земледелия развитым земледельческим хозяйством, выявить пути движения племен из горных [северных по отношению к Инду] районов в долины рек, освоение ими речных долин, переход от протогородской к городской цивилизации, взаимодействие локальных культур друг с другом и с синхронными им культурами Афганистана, Ирана, Средней Азии [север по отношению к Инду]». Отметим эти важнейшие для нас утверждения и связь Индской цивилизации с северными территориями.

«Раскопки В. А. Файрсервиса в Кили-Гуль-Мохаммеде (к северо-западу от Кветты) показали последовательное развитие культур в горных долинах Северного Белуджистана. Первые жители поселения (Кили I) употребляли еще кремневые орудия и не были знакомы с техникой изготовления керамики. О возможном развитии земледелия уже в этот ранний период говорят значительная толщина культурного слоя и небольшое число костных остатков животных (овцы, крупный рогатый скот, козы), а также находки серпов. В конце периода появляются дома, сделанные из сырцового кирпича. Карбонный анализ определяет верхнюю границу докерамической культуры в Северном Белуджистане 3712—3688 (± 85) гг. до н.э., но, возможно, первые поселенцы пришли сюда еще раньше». И далее: «Только культура третьего периода предстает как типично земледельческая, хотя она тесно связана с предшествующими фазами развития. Связь с Хараппой обнаруживается лишь на материале седьмого периода. Убедительным аргументом в пользу местного происхождения раннеземледельческих культур Белуджистана некоторые археологи считают наличие местных пород скота среди одомашненных животных».