Ступень восьмая. Служение.
Тут я ничего сказать не могу. Вроде бы название тоже говорит за себя, да так ли это? Чему служение? Кому? Богам что ли? Зачем?
Здоровяк и Блондинчик только плечами пожали, Троица блистал красноречием, а по существу дела не сказал ни слова. Погрузил собравшихся в транс точно факир змею.
Мы болтали довольно громко, на нас оглядывались, Троица тоже косился и, наконец, посмотрел мне прямо в глаза и сказал:
– У вас есть вопросы?
Я выдержал его взгляд, такой многозначительный, непростой.
– Есть.
– Задавайте.
– Как давно существует ваша организация?
– Отец мой! – назидательным тоном сказал Троица. – К старшим по рангу послушникам следует обращаться «Отец мой»!
Я сглотнул набежавшую слюну.
– Да. Так как давно существует организация, отец мой?
– Около десяти лет.
– И многие верят в то, о чем вы сейчас говорили?
– Отец мой! Не забывайте прибавлять «отец мой»!
– Да. Отец мой…
– Многие сын мой, многие. А вы, как я вижу, сомневаетесь?
– Но, отец мой, не кажется ли вам, что учение Храма слишком, как бы это сказать, расплывчатое?
– Не кажется, сын мой, отнюдь не расплывчатое. Наставления на пути к истинному саху являет собой совершенную ясную картину. От послушника, и от вас в частности, требуется лишь одно – следовать указаниям старших. Много и тяжело трудиться, руководствуясь этими указаниями. Тогда самый маловерный добьется успеха, – он еще раз пристально посмотрел мне в глаза.
Понятно. Молчи и работай. Работай и молчи. Делай что говорят. Молчи, и делай что говорят. Замечательная основа многих религиозных и политических учений.
После собрания Здоровяк отвел меня в сторонку.
– Зря ты так с Троицей, Змей. Он тебе припомнит.
– Ладно, – буркнул я, – пусть припоминает. Поглядим.
Глава шестая.
Змеиная спина.
« Так пусть же будет приготовлена для меня дорога, по которой я войду в прекрасную страну Аменти…»
Слово устремленного к свету
Троица действительно не забыл дерзкого послушника, шепнул, кому надо – меня сразу же определили на грязную работу.
Мы сели на корыто с болтами, извергающее ядовитый черный дым – машину эпохи Распада. Древний, кое-как отремонтированный и пущенный бегать по стремительно ржавеющим рельсам паровоз.
Здоровяк и Блондинчик сели в вагон, а меня направили подавать помощнику машиниста топливные брикеты из тендера. Так что я почти не видел Ядовитые земли, некогда было. Проклятая машина оказалась прожорливой словно терьер. Только успевай поворачиваться.
– Это еще что, – ободрял меня помощник, – ты бы на угольке поездил, узнал бы тогда волю богов.
Как я уже говорил, боги не пропускают в свои владения современный высокотехнологичный транспорт. Разве что протезов, но протезы, они ведь в сущности люди. Протезы, но люди. С людьми боги готовы иметь дело, с техникой нет.
Ползли мы долго, почти пять суток. С меня за это время не семь, а семьдесят семь потов сошло. Живую руку я стер до крови, металлическую отполировал до блеска. Бегал с масленками, заливал воду, одним словом, не скучал.
Наконец прибыли.
Вот она – Бесконечная гора.
От горизонта до горизонта склоны, вершины не видно, только облака. Я смотрю вверх и пытаюсь представить себе, о чем думают боги, взирающие на мир с вершины Бесконечной горы.
Что бы сделал я, оказавшись там?
Плюнул бы вниз?
Вряд ли…
Слишком глупо и мелко.
Знаете, а ведь они видят почти то- же самое, что и мы – облака. Облака, на которые мы смотрим снизу вверх.
Получается, боги и видеть-то ничего толком не могут, кроме череды призрачных образов, возникающих, меняющихся и распадающихся.
Боги спят и видят сны…
Боги живут в мире иллюзий…
Разве могут боги разглядеть на поросшем лишайником и карликовой березой склоне крохотные фигурки, скачущие по обломкам скал как блохи по спине бродячей собаки…