Земля и небо мелькали перед глазами, хищник трепал Глеба как куклу. В какой-то момент боль в ноге стала невыносимой, и мальчик завыл. На мгновение зверь остановился и тут же получил каблуком ботинка по глазам. Зубы разжались, и Глеб почувствовал секундное облегчение. Отшатнувшись, волк припал к земле, изготовившись для новой атаки.

– Убей его! – вдруг взревел Таран.

Глеб в то мгновение уже не был уверен, что призыв сталкера обращен именно к нему. И это стало последней каплей. Злость, подобно прорвавшейся дамбе, затопила сознание. Злость на сталкера, бросившего его, словно кость, на прокорм мутантам.

В руке Глеба сверкнул десантный нож. Он вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы принять следующий удар беснующегося зверя. От страшного толчка лязгнули зубы, а руку словно засунули в тиски, но Глеб устоял на ногах. Приняв волка на левую руку, он дико закричал, всадив широкое лезвие в брюхо зверя. Мутант дернулся и немного ослабил хватку. Глеб ударил еще… и еще… Зверь начал оседать на землю комком визжащей плоти. Мальчик навалился сверху, беспорядочно нанося удары. Волк забился в предсмертных судорогах, а Глеб, оскальзываясь в луже дымящейся крови, поднялся на ноги и с безумным взглядом пошел на сталкера. С кончика ножа падали багряные капли, рисуя на асфальте кривую дорожку. Приблизившись к сталкеру, мальчик сделал отчаянный выпад, но Таран неуловимым движением принял руку на болевой. Нож упал на землю. Сталкер, удерживая брыкающегося мальчишку, поднял нож, спокойно вытер лезвие о рукав комбинезона и вставил его в чехол на комбинезоне Глеба.

Волчица обнюхала труп и, развернувшись, затрусила прочь. Выводок последовал за ней. Спустя минуту путники остались одни. Таран побрел к входу в метро. Мальчик прерывисто дышал, продолжая сверлить спину сталкера напряженным взглядом. Злость постепенно уступала место тупому безразличию и непомерной усталости.

– Может, и не сдохнет… – услышал Глеб тихий голос Тарана и, словно очнувшись, поднял валявшийся неподалеку пистолет и поспешил за наставником.

Знакомство с внешним миром состоялось.

Станция Парк Победы встретила путников настороженным молчанием. Сразу за гермоворотами взгляду открылось скудное убранство платформы, погруженной в полумрак. Собранные из чего попало лачуги ютились в хвосте станции. Горело несколько костров, у которых сгрудились немногочисленные жители. Станция была закрытого типа, но практически все двери по правой стороне отсутствовали. Около каждого проема, словно в лавке старьевщика, был разложен нехитрый товар – вяленые тушки крыс, грубо пошитая одежда, мотки веревок, ножи… Из туннеля со стороны «Электросилы» донесся шум неторопливых шагов. К станции приближались люди. Жители, побросав дела, ринулись к своим торговым местам и принялись зазывать проходящих мимо станции путников.

Таран повел Глеба в центр станции, где находился спуск в технические помещения. Около ступенек стоял, насупившись, часовой с гладкоствольным ружьем. Завидев сталкера, он наклонился через перила и пронзительно свистнул. Из недр платформы выскочил паренек чуть постарше Глеба.

– Проводи к Бате, – шепнул он, косясь на Тарана.

Глеб уже собрался было последовать за сталкером, но охранник придержал его рукой:

– Этот здесь подождет.

Таран кивнул своему ученику и скрылся внизу. Глеб остался стоять у лестницы. Озираясь по сторонам, он невольно сравнивал это место с Московской и чем дольше смотрел, тем больше бросалась в глаза разница между двумя станциями. Быт налажен был на самом примитивном уровне. Даже электрических лампочек нигде не видно. Снизу доносился шум ребячьей возни, ругань женщин. Пахло пережаренным мясом.