При освобождении мне было сказано, что через несколько дней я должен буду приехать в город Лугу Ленинградской области, найти там какое-нибудь жильё, явиться в милицию для регистрации, и что милиция будет осуществлять надо мной административный надзор в течение двух лет. Я уже не очень помню все требования этого надзора, но приблизительно там было следующее:

• один раз в неделю по средам я должен являться в милицию для регистрации;

• каждый день с 9 часов вечера до 6 часов утра я должен находиться по месту жительства;

• не имею права посещать ресторан, кафе и вокзал;

• имею право выезжать в Ленинград к семье один (или два?) раза в месяц, но только по особому разрешению начальника милиции;

• за одно нарушение этого надзора в течение года я получу наказание в виде его продления ещё на один год (и, кажется, какой-то небольшой денежный штраф);

• за два нарушения надзора в течение года я буду арестован и осуждён на два года заключения в лагерях;

• и за проживание без работы в течение, кажется, двух месяцев я также буду осуждён и, кажется, также на два года.

В Луге мне удалось снять комнату в отдельном домике на окраине города. Работал я сначала подсобным рабочим в городской аптеке до весны 1977 года. Потом попробовал поработать на заводе учеником токаря, но сразу же заболел фурункулёзом из-за своей аллергии к эмульсии – к той белой жидкости, которая льётся на обрабатываемую деталь. Так уже было со мной и ранее, когда я после школы насколько месяцев проработал на заводе. Потом я работал грузчиком на молочном заводе. Эта работа оказалась для меня слишком тяжёлой. Проработав там лето 1977 года, я повредил себе спину. Лечился пару месяцев, затем вышел на ту же работу, это была уже осень 1977 года, и при первой же нагрузке «сломался» опять, из-за чего мне пришлось уволиться. После небольшого перерыва я устроился на нетяжёлую работу сборщиком ящиков и истопником маленькой кочегарки на овощной заготовительной базе, но эта работа была только на зиму и должна была окончиться с наступлением тепла. Таким образом летом 1978 года я оказался бы в следующей ситуации: никакой специальности нет, лёгкой физически работы нет, а на тяжёлой работать не могу. Это значит, что надо мной нависла бы угроза нового ареста и заключения за «тунеядство», то есть за проживание без работы. И вот в приближении этой отчаянной ситуации моя жена вдруг привозит мне из Ленинграда полученный в начале февраля 1978 года вызов из Израиля от «моей тёти»! Спасибо, Яков Михайлович! И, конечно же, спасибо, Израиль! Но…

Но здесь я сразу хочу сказать моим читателям, что этот вызов из Израиля ни в какой мере, конечно же, меня не подкупает и не изменяет моего критического отношения к некоторым основным моментам бытия и всего мирового еврейства, и самого Израиля как его центра. Эти основные моменты их бытия, достойные, по-моему, всеобщего осуждения, состоят, как я считаю, в следующем.

Израиль, этот якобы «оплот демократии на Ближнем Востоке» (как величают его льстецы, особенно из стран НАТО, неофициально, но полностью подвластных якобы «международному», а на самом деле – частному еврейскому банковскому капиталу, а за ним – и всему мировому еврейству, и Израилю как его центру), до сих пор не имеет общественной конституции, не отделяет религию от государства и даже основывает своё бытие на религиозной идеологии иудаизма, включающей в себя такие положения еврейских Торы, «пророков» и Талмуда, которые полностью соответствуют основным характеристикам нацизма и фашизма.

Эти положения:

• утверждают исключительность евреев не только до их именно самозванной «богоизбранности» (ведь бога-то всё-таки никакого нет!) (Библия. Тора. Пятая книга Моисея. Гл. 4, ст. 37, 38), но даже до того, что якобы только они являются людьми на нашей планете (Талмуд. «Шулхан Арух» от Иосифа Каро);