Сложность имеется здесь в том, что фрукт здесь ни в коем случае нельзя понимать конкретным объектом, а лишь умствованием, или словом. Тогда яблоко есть фрукт будет ложно, но и, интереснейшим образом, ненаивно, если смотреть только с точки зрения квадрата, потому что получается как бы, что мы вбираем яблоко в свой ум, делая яблоко в данном случае несуществующим, объектом чистого ума.

С таким углублением мы определяемся с конца, потому что подчинение категории начинается именно с категории, а не с объекта подходящего для подчинения. Однако, в наивном, обыденном языке, мы говорим именно так, что начинаем с конкретного объекта, а заканчиваем элементом нашего ума, который, в силу своего следования в конце, обретает ауру неопределённости. Таким утверждением как <яблоко есть фрукт> мы получаем не ответ на вопрос о яблоке, а лишь мысль о яблоке, что является круговым мышлением и, следовательно, ложным в плане пустой аргументативности и недостаточным для закрепления отсылки в нашем уме, так как это тавтология, не предназначенная что-либо объяснять или разъяснять. Однако, даже если это верно, то мы всё равно не сможем с полной уверенностью утверждать, что <яблоко есть фрукт> аналитическое утверждение, а <фрукт (не-яблоко) есть яблоко> синтетическое, если следовать различению Канта. В данных суждениях мы лишь учимся различать продукты умственной деятельности от реальных объектов, к которым отсылает нас такой удобный инструмент ума как язык. Другой вопрос может стоять в правильности называния <яблочности>, как эссенции, фруктом, но мне кажется это тривиальным, как и конфликт между словесным обсуждением объекта и обсуждением самих слов, так как всем и так понятно, что объекты не могут быть словами, а слова – объектами, хоть мы и принимаем первое не в буквальном смысле, а лишь в переносном.

Если теперь мы разберём эти два выражения <яблоко есть фрукт> в наивном и ненаивном вариантах, то в наивном выражении подразумевается, возможно, обусловленность (точнее, материальная импликация): де, если яблоко, значит фрукт, но в ненаивном такое суждение не проведётся. Оно будем таковым: только если фрукт есть яблоко, то (наивно) яблоко есть фрукт. В наивном эквиваленте фрукт есть лишь качество яблока, приписанное ему умом. В ненаивном же, фрукт будет иметь более обширное значение, нежели лишь как второстепенное свойство яблока. Это будет именно форма (структура, эссенция) яблока, которая не сводится к чему-то простому, но которая будет ещё, вдобавок, относиться к определённым органическим тканям.

В таком обсуждении мы можем заметить различие между обыденным, контекстно-свободным языком, который повсеместно использует метафоры, и философским языком онтологического толка, которым я здесь пользуюсь. Случайные метафорические суждения типа «А есть не А» бывают ещё одного вида. Он применяется для понимания абстрактного конкретным, например «Аргумент есть Война» (популярная американская метафора; там никто не задаёт вопрос что такие война), «Жизнь есть Свет» (метафора из русской культуры, где обычно не задают вопрос что такое свет) и другие. Этот вид отличается от того более обыденного, который мы до этого обсуждали и который даже не понимается как метафора, а скорее нечто само собой разумеющееся, то есть это когда мы подводим конкретное под абстрактное, где <яблоко> – это конкретный объект, а <фрукт> – абстрактная категория.

Все эти суждения случайны именно потому, что они не зависят от контекста, и мы это читаем в самой их форме, где «не А» – отрицание предметности или конкретного предмета. Мой философский тип суждений придерживается формы «не-А есть А», где мы начинаем из контекста («не-А») как отрицания не самого предмета или его предметности, а самого ограничения, которым любой предмет наделён, но при этом мы выделяем конкретный предмет необходимо из контекста, из которого он образован. Тут можно тоже выделить два вида суждений: онтологические максимальные и онтологические упрощенные. Максимальные суждения выделяют предмет из его непосредственного контекста, то есть мы выходим из реально существующего неограниченного к реально существующему ограниченному. Это суждения типа «Разум есть Мозг» или «Душа есть Сердце». Онтологически упрощенные суждения более необыденные, чем эти, и с ними ещё предстоит работать как логикам, так и обычным людям, когда наша культура ещё разовьётся, а именно <фрукт есть яблоко> и другие по типу <категория есть объект>, то есть чтобы не отходить от реальности, устремляться в абстрактную мысль, как в обыденных метафорах, а чтобы, наоборот, <заземляться>, устремляя свой взгляд лишь к конкретно существующему, как на примере, «Что такое фрукт как мысль? так это же яблоко, вот оно!»