Мягкий фонарный свет обнимал Руслану, сидящую на крыльце с книгой на коленях. Кудрявая прядь её волос то и дело выбивалась из-за уха и бросала на страницу витую тень.

– Красиво поёшь, – улыбнулась Руслана вынырнувшей из темноты Сиэль.

– Надеюсь, никого не разбудила, – тут же смутилась та.

– Да вряд ли кто-то спит сейчас, – Руслана закрыла книжку и подвинулась, освобождая место рядом с собой. Сиэль опустилась на ступеньку и приложила слегка озябшие ладони к прогретой за день деревянной поверхности, теперь щедро отдающей тепло.

– Я вот тоже пела раньше, выступала даже, – задумчиво произнесла Руслана, не глядя на собеседницу.

– А потом что?

– Потом мама заболела… Тут не до пения стало, работу искать пришлось.

– И ты сюда устроилась?

– Ах, если бы! В цветочной лавке работала – идея классная, но с хозяйкой не повезло. Приходилось работать не на качество, а на количество, в итоге нормальные букеты делать некогда, с клиентами общаться некогда, и обязанностей в два раза больше, чем зарплаты. А потом бабушка Ола пришла за комнатными цветами и спасла меня!

– А почему «бабушка», кстати? – спросила Сиэль.

– Ей так нравится, – пожала плечами Руслана. – Она как-то сказала, что хочет помнить о скоротечности жизни – и как будто эта мысль не то что не пугает её, а наоборот, прямо-таки радует. Ну и вообще она ещё в детстве мечтала, чтобы к ней так обращались, да некому, детей нет. Зато есть я и все умаявшиеся!

– Какие-какие?

– Мы так постояльцев своих называем, – Руслана бросила на Сиэль смеющийся взгляд.

– Не знаю, как другим, но мне такое определение явно подходит, – улыбнулась та. – И бабушку Олу как будто, ну… По-другому не назовёшь, что ли.

– Это точно, – закивала Руслана. – Она вроде бы старой не выглядит, но явно жизнь повидала, и заботится обо всех тут, как родная бабушка. Так вот! Разговорились мы в лавке, я ей пожаловалась, что не дают красоту наводить и о людях заботиться. А она: у меня такой работы полно, приезжай! А мне чего терять? Я и поехала. И маму с собой взяла. Мы с ней далеко от моря живём, на другом конце города, ей ходить тяжело было. А тут сидела целыми днями рядом с ним – бабушка Ола уверена, что её не столько таблетки вылечили, сколько море.

– Очень может быть, – серьёзно кивнула Сиэль.

– Ну вот, – продолжала Руслана, обрадованная, что нашла внимательного слушателя. – Мама уже год как дома живёт, а я всё тут. Хорошо! Пыталась прошлым летом поступить на вокальное отделение, но не прошла: не практиковалась очень долго, не занималась ничем. Теперь думаю, может, так тут и оставаться – море рядом, зарплата нормальная, атмосфера такая семейная…

– А ты хочешь учиться?

– Да хочу, конечно, но куда мне… В этом году тем более не возьмут.

– Но есть же ещё до вступительных время, неужели не попробуешь?

Руслана махнула рукой и поморщилась.

– Расскажи о себе лучше, – попросила она.

– А что о себе… – пробормотала Сиэль.

Что ей рассказать? Ей правда интересно? Какой кошмар, я совсем отвыкла общаться с людьми.

Она улыбнулась, как будто собиралась сообщить что-то весёлое, и сказала:

– У меня похожая ситуация была: бабушка болела. У всех в восьмом классе отношения начинались, а у меня работа.

– Бедная, – посочувствовала Руслана.

– У мамы тогда с деньгами совсем плохо было, да и не только с деньгами. Они с папой развелись в мои десять, и она очень тяжело это переживала: ни работать нормально не могла, ничего. Буквально в позапрошлом году только из депрессии выбралась, спасибо отчиму.

– А отец с тобой после развода общался?

– Пытался, но мама не давала. Потом он в другой город переехал, так и не виделись с тех пор…