Пока размышляла, мой взгляд упал на платье. Да-а! Еще десять лирн назад оно было светло-голубым, а теперь стало грязно-серым.

– Все в порядке, сударыня? – Кажется, Ждан уже пришел в себя.

– Да-а… мм…

– Что-то не так?

– Вот думаю над тем, что родителям скажу! – ответила я, выразительно глядя на платье.

– Скажите правду! – предложил брюнет.

Я страдальчески закатила глаза и вздохнула.

– Не беспокойтесь, сударыня, – усмехнулся воин, – материал вы все-таки собрали!

Он поднял туесок и махнул мне рукой, мол, идемте.

Я отправилась следом за ним, и мы сразу направились в гарнизон. Всю дорогу молчали, я вздыхала и отчаянно молилась, чтобы яркое полуденное солнце подсушило одежду. Форменный камзол Ждана был темным, поэтому на нем уже почти ничего не было видно, а мое светлое платье было покрыто бурой подсыхающей глиной и темными разводами. Парень не унывал и насвистывал веселую песенку.

Войдя в ворота, я увидела Йену. Оглядев нас, она уперла руки в бока, но сказать ничего не успела, так как ее опередил Ждан.

– Солнечного дня, сударыня Йена! – ухмыльнулся он.

– Светлого дня, сударь, – язвительно ответила кузина, нехорошо сузив свои разноцветные глаза, а затем, поджав губы, демонстративно осмотрела меня с ног до головы.

– Ну вот, – продолжил воин, глядя на меня, – барышня, мы и пришли. Позвольте теперь оставить вас на попечение вашей сестры. Всего наилучшего!

Он поклонился, причем на его лице возникла самодовольная ухмылка. Я выхватила у Ждана туесок, коротко кивнула на прощанье и почти побежала к терему. Всю дорогу позади меня раздавалось недовольное сопение кузины.

У входа в дом Йена обогнала меня и, издевательски поклонившись, открыла дверь. Я вошла и тут же решила объясниться.

– Да ничего особенного не произошло! Мы просто упали в ручей!

– Что? Оба сразу? Как удачно! – ехидничала сестрица.

– Ну… да…

– Повезло же тебе, сестренка! В ручье с симпатичным парнем искупалась!

– Да не специально я! Клянусь всеми богами, что это случайно произошло, – оправдывалась я.

– Верю-верю! Я и говорю, что вы очень удачно упали!

– А что, по-твоему, я должна была сделать? При нем снять платье и так прыгать?!!

– Ну-у, тогда бы он тебя точно за дверцу пригласил!

– Да не хочу я ни за какую дверцу! По крайней мере, с твоим Жданом!

– А с кем тогда хочешь? – раздался позади вкрадчивый голос.

Мы с кузиной обе вздрогнули и оглянулись. В дверях главного зала стояла матушка в окружении всех тетушек.

– Хм, – проговорила Ратея, – они уже и про дверцу узнали!

– И не только узнали, – прищурилась Горана, – а уже и воспользовались ею… кое-кто…

– И кто еще об этом знает? – поинтересовалась Ирана.

Мы судорожно сглотнули.

– Ладно, – скомандовала матушка. – Нилия, иди переоденься и пообедай. Надеюсь, что материал ты все-таки собрала!

– Да! – Я победно глянула на Йену. – Почти целый туесок!

– Ну конечно, – не сдержалась она, – наверное, вместе собирали!

– Да ты же знаешь, что воинам нельзя доверить сбор материала! – вскинулась я.

– Хватит! – прикрикнула матушка. – После обеда, Нилия, бегом в лабораторию.

– А ты, Йена, – добавила тетя Горана, – к нам иди! Поговорим!

Кузина еще раз обиженно посмотрела на меня и с угрюмым видом отправилась вслед за нашими родительницами.

– Не стой столбом, Нилия, – поторопила меня маменька, – сырье ждать не будет!

Я вздохнула, похоже, что сегодня опять предстоят посиделки с наливкой и душевный разговор.

Несмотря ни на что, я с аппетитом съела жаркое из телятины с грибами и картофелем, а затем направилась в самое драгоценное помещение терема – лабораторию, где матушка готовила свои снадобья.

Там сидела Тинара и раскладывала собранный материал: почки сморры, цветы мать-и-мачехи, побеги полевого хвоща, молодые веточки сосны.