– Ваше преосвященство, всё дело в том, что этот парень, быть может, сам не отдавая себе в этом отчёт, стал не просто существенным фактором большой политики, он стал тем, кто её формирует сейчас. Да, в средствах массовой информации об этом человеке практически ничего не сообщается, цензура работает на славу, но тем не менее слухи о нём и его армии дошли до самых низов. По сути, если он, вернувшись на Новый Санкт-Петербург, бросит клич, народ за ним пойдёт, и без всяких сомнений он в состоянии взять власть в свои руки. В принципе, мало кто против этого будет возражать, вдоволь нахлебавшись тем бардаком, который происходит сейчас на наших глазах, вот только без радикальной перестройки политической системы в перспективе ничего существенно не изменится. Всё будет продолжаться так, как оно идёт сейчас, разве что антураж изменится, да и то на довольно непродолжительное время, потому как это прямая дорога к упадку, а затем и разложению.

Тонко усмехнувшись, митрополит Исидор пристально вгляделся в глаза генерала и, помолчав несколько мгновений, тихим голосом задал ему прямой вопрос:

– Вениамин, ты, случаем, не восстановление монархии ли имеешь в виду?

– Да, – спустя минуту напряжённого молчания односложно ответил он, неуютно ощущая себя под пронизывающим взглядом одного из самых влиятельных священнослужителей Русской православной старообрядческой церкви.

– Менять социально-политическое устройство, говоришь… – протянул Исидор и, поведя плечами в стороны, негромко задал своему собеседнику вопрос: – Ты точно это имеешь в виду или нечто иное?

– Именно об этом и идёт речь, – подтвердил Корзун, хотя далось ему это признание очень непросто.

Митрополит, тяжело вздохнув, медленно поднялся с деревянной лавки и, пройдясь вдоль стола, взглянул в стрельчатое окно и неторопливо заговорил:

– Мысль твоя, конечно, интересная, но она далеко не нова, её уже не первое десятилетие муссируют все, кому не лень. Есть у неё убеждённые сторонники, но и противников хоть отбавляй. Мало того, есть старые семейные аристократические роды, которые на царский трон своих отпрысков возвести страстно мечтают и для этого различные махинации учиняют. Им в этом негласно содействуют не только наши доморощенные нувориши сиволапого происхождения, которые в глубине души мечтают в наследственную элиту пролезть, причём раком и попой вперёд, но и внешние силы, которые друзьями нашего народа никогда не были и никогда ими не станут…

Медленно подойдя ближе к окну, Исидор, задумчиво вглядевшись вдаль, огладил окладистую бороду и таким же спокойным голосом продолжил свою речь:

– Да, они имеют кое-какие юридические основания занимать престол и продолжить монаршую династию, но есть во всей этой истории один немаловажный момент. Все эти деятели давно и безнадёжно в глазах нашего народа потеряли даже крохи легитимного права, так что речь может идти только о создании совершенно новой династии, и в этом-то и заключается самая главная трудность.

Генерал Корзун, внимательно вслушиваясь в слова митрополита Исидора, напряжённо размышлял. Озвученное его преосвященством он и так хорошо знал и понимал, но вот последняя мысль вызвала в нём немалое беспокойство. Появление новой династии неизбежно должно было привести к суровой сваре в элитной среде, а это никогда ни к чему хорошему не приводило…

– Насчёт тех проходимцев, которые метят на монарший престол, мне хорошо известно, также известны и те силы, которые за ними стоят. Только мне не совсем понятно, почему создание новой династии является такой уж большой трудностью, – таким же точно тоном проговорил генерал Корзун и, поднявшись с лавки, подошёл к митрополиту и встал с ним рядом у окна. Исидор, продолжая всматриваться куда-то вдаль, стал обстоятельно отвечать: