– Как так?

– Да, вЫселы никогда не отказываются от мальчиков…

– Нет, я не про это. Про башню.

– Слушайте, что Вы привязались к этой башне? В поселении живут обычные люди, в обычных домах. Да, там грязно – в отличие от Города. Но по сравнению с Городом и в загородных особняках элиты грязно, знаете ли. Да, в поселении не такой уровень медицины, и работают люди на результат, а не для того, чтобы испытывать и подавлять эмоции. Но эти люди гораздо счастливее нас, уж поверьте мне. И убивать женщину они не стали бы, а если бы с ней что-то произошло на их территории – они сами бы сообщили. Так что перестаньте всё валить на вЫселов.

– Ты считаешь, что в исчезновении Аркадии виновно её собственное сообщество?

– Подождите буквально минутку, я очень занят. Сейчас я закончу, и мы снова поговорим, – он не отрывается от записей.

От такой дерзости я теряю дар речи. Мы совсем не знаем особей второго пола, которые живут в Городе, и не настолько хорошо контролируем их, как думали. У этого мальчика есть запрещённые предметы, которые получены им из поселения Ы. Горожане ведь не могут взаимодействовать с вЫселами. Либо… этот мальчик тоже выдаёт себя за кого-то другого.

– На самом деле, я не такой смелый, каким хотел показаться, – молодой человек делает шаг ко мне, и убирает в карман блокнот с ручкой. – У меня сегодня просто день странный. Вы же знаете, что в экстремальных ситуациях человек со слабым темпераментом становится сильным, – он пожимает плечами, снова скромно улыбается, и добавляет: – и viсe versa.

Молодой человек смотрит на меня внимательно, в его глазах смешинка, я даже через стёкла очков это вижу. Он всё смотрит на меня, и его улыбка снова обнажает зубы. Я первая отвожу взгляд, смотрю на нарисованные звёзды. Сияющие, разно размерные точки утопают в темноте, эта темнота между ними – пустоты, которые я пытаюсь представить в объёме и в действительных масштабах.

– Тебя не угнетает эта картина? —я киваю на голограмму.

– Нет, наоборот. Воодушевляет, если можно так выразиться.

– Странно, – я пожимаю плечами. – Они так далеко находятся друг от друга, каждая отдельная звезда. Ты ведь наверняка проводишь параллели между нашим миром и космическим? – он кивает с заинтересованной улыбкой. – И наверняка представляешь, какие расстояния отделяют одну звезду от другой на самом деле. И сравниваешь со звёздами людей, или людей с нашей планетой, а звёзды с их мечтами, или что-то в этом роде? – он отрицательно мотает головой и опускает глаза, снова поднимает их на меня. Я удивляюсь: – Очень странно. Я бы в таком ключе использовала знания по астрономии. Никому неинтересно, сколько звёзд в созвездии, зато какая-нибудь метафора о недостижимости пришлась бы по вкусу любой горожанке. Или форма созвездия – тоже много вариаций для метафор.

– Нет, Вы сильно заблуждаетесь. Во-первых, Вы смотрите на созвездие как на схему в определённой локации, а на самом деле это даже не область неба, это диапазон направлений. То, что Вы видите в данном конкретном диапазоне невооружённым глазом, в миллионы раз скуднее, чем есть на самом деле. Их невозможно сосчитать – звёзды в созвездии, звёзды вообще: какие-то Вы не видите, другие исчезают – как люди в Городе. А когда меняешь угол зрения, вообще всё по-другому. То, что прежде было очевидным, теперь загораживается каким-нибудь объектом, то, что было скрыто – обнаруживается. Всё ведь относительно, – он пожимает плечами. – Людей в Городе, например, тоже нельзя пересчитать, как и звёзды. Это во-первых. А во-вторых: в космосе много кратных систем – это к вопросу об отдалённости друг от друга. Вы себе даже не представляете, какое богатство взаимодействий там можно встретить. По сравнению с этим человеческая жизнь, особенно в условиях современного Города, окажется пресной.