Гость занял софу, напротив в такую же села Терри и взяла портсигар.

‒ Вы не против? ‒ уважительно спросила она.

‒ Что вы, нет конечно.

Дама закурила. И вдруг рука с сигаретой начала потрясываться, а дым выходил изо рта отрывисто. Она была встревожена.

‒ Я закурила, потому что это хотя бы немного помогает успокоиться, ‒ решила пояснить дама. ‒ Когда речь заходит о сыне, то мне каждый раз больно и плохо… ‒ говорила она, иногда поджимая губы, а порой тяжело вздыхая. На глаза наворачивались слёзы.

Подняв трагичный взор на гостя, Терри попросила поведать всё, что знает или даже просто о чём думает инспектор касаемо ее сына.

‒ Я понимаю вашу боль, я тоже отец, ‒ первое ответил Энтони, вспомнив свою дочь. ‒ Пока что я не знаю, что думать, возможно, вы поможете мне. Прошло три года и расследование почему-то остановилось…

‒ Оно не остановилось! ‒ вдруг в эмоциональном порыве громко выдала Терри. ‒ Кто вам такое сказал? Мы до сих пор ждём ответов от служителей закона и ждём своего сына.

‒ Простите, я должен был высказаться иначе… Я имел в виду, что расследование затянулось, ‒ исправился Бэйтс и не стал озвучивать, по чьей вине дело застопорилось, какая выскочка не смогла ничего толком выяснить.

Дама выдохнула и несколько раз нервно затянулась. Инспектор добавил:

‒ Я прочитал дело, но пока не смог за что-либо зацепиться. Расскажите мне о том страшном дне, когда пропал ваш сын. Может, у вас есть какие-то похожие вещи на те, что были на ребенке в день исчезновения? ‒ спросил инспектор.

Терри тотчас поднялась и направилась к камину. Взяв фотографию, она вернулась и показала инспектору.

‒ Вот такой пиджачок серого цвета был на нашем сыне в тот день, ‒ поведала миссис Левингтон.

Бэйтс увидел на груди нашивку красного цвета в виде круга, в котором вышито имя «Тим». Это был именной пиджак. Дама поделилась, что у некоторых детей есть такая школьная форма. На снимке мальчуган широко улыбался, сложив ручки вместе, точно прилежный ученик. Терри вновь затянулась, медленно выдыхая дым в легком прищуре и погружаясь в воспоминания.

‒ То утро было обычным… Ничто не предвещало беды. Тимми, мы его только так называем, всегда просыпался сам, сам умывался и чистил зубы. Он был очень собранным, послушным и милым мальчиком. Наша служанка Агнес, которая вас встретила, как обычно, подготовила обеды в школу для детей, у нас ещё есть старшая дочь Моргана. Дети собрались, их повёз наш водитель. Первой он высаживал Моргану, так как ее школа ближе, а затем Тимми неподалёку от школы для мальчиков возле церкви. Автомобилям школа не разрешала подъезжать, дабы не было запахов от выхлопных газов и грязи, а также они берегли территорию вокруг, выложенную хрупкой плиткой, она могла сломаться от тяжести транспорта. Школа эта старинная, была открыта ещё в восемнадцатом веке, там консервативные устои и не особо приветствуется развитие промышленности.

Терри говорила, а инспектор думал, достав из кармана пиджака смятый блокнот и карандаш. Он вежливо прервал ее и задал вопросы:

‒ Кто заведует школой Тимми и кто особенно против промышленности?

Дама быстро сообразила и дала ответы:

‒ Она под патронажем религиозного ордена, в ордене главенствует архиепископ. Школой же заведовал и до сих пор заведует лорд Малкольм, он же член Палаты. Он же устанавливает правила.

Бэйтс размышлял и вспомнил дело «государственной важности» о телефонных звонках. Фамилия того лорда была именно эта.

‒ Но такая школа должна быть некоммерческой, от нее не может получать прибыль член Палаты лордов… ‒ рассудил инспектор.

‒ Верно, ‒ тотчас поддержала Терри и даже немного взбодрилась. ‒ На бумаге и словах всё так и есть, но слухи ходят, что далеко не все пожертвования идут на развитие школы… ‒ намекнула она весьма прямо о воровстве денег, вероятно, этим самым лордом. ‒ Официально школой занимается супруга лорда Малкольма, но все знают, что это для отвода глаз…