Я снова нашел взглядом Леону. Она озадаченно наблюдала за нашей пикировкой. Из-за гула голосов она не могла услышать ничего из нашей со Стефано беседы. Она так отличается от тех женщин, с которыми я привык проводить время. Мне попадались разные: кто-то не мог скрыть свой страх, а некоторые надеялись извлечь выгоду из близости со мной. Эта девушка понятия не имела, кто я. Так странно, что к тебе относятся так… как будто ты обычный человек. Я упорно работал над тем, чтобы люди меня боялись и уважали. Пусть пока она ничего обо мне не знает. Это лишь вопрос времени, когда ее кто-нибудь да просветит. Интересно, что она тогда скажет и как посмотрит на меня.

– Узнаю этот взгляд, – произнес Римо у меня над ухом, незаметно подкравшись сзади. Я должен был понять, что он появился, по тому, как люди внезапно притихли, почувствовав себя еще неуютнее, чем в моем присутствии. Он кивнул на Леону. – Забирай ее, если хочешь. Она ничья. Да и нам не нужна. Там в любом случае смотреть-то не на что.

Я обернулся на Леону. Она протирала столешницу, не замечая похотливых взглядов, которые бросали на нее мужики.

– Я не хочу с ней развлекаться, – ответил я, но увидев недоумение на лице Римо, поправился: – Не буду.

– Почему нет?

Опасность.

– Ты сам сказал, что там смотреть не на что.

– Возможно, она возбудит сильнее, когда попытается отбиваться. Может, стоит попробовать? Некоторые девки превращаются в диких кошечек, если их загнать в угол. – Он похлопал меня по плечу.

Я промолчал.

Римо пожал плечами.

– Но если ты ее не хочешь…

– Хочу, – быстро сказал я. – И буду благодарен, если пройдет слух, что я положил на нее глаз. На всякий случай. Не хочу, чтобы Стефано запудрил ей мозги.

Римо ухмыльнулся.

– Конечно. Застолби ее, Фабиано.

В этом и заключалось главное преимущество того, что я у него на особом счету. Римо позволял мне то, о чем другие солдаты даже и мечтать не могли. Он отправился к столику, где сидели крупные игроки одного из наших вип-казино. Я вернулся к бару, решив переодеться позже. Остальные посетители уже разбрелись, и Леона подошла ко мне. Нахмурившись, она спросила:

– Я что-то пропустила?

Я пожал плечами:

– Из-за меня некоторые из них потеряли деньги. – И конечности.

Она приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но ее опередил звук шмякнувшегося о клетку тела, после чего зал разразился восторженными аплодисментами. Леона, широко распахнув глаза от шока, приложила ладошку ко рту. Я оглянулся через плечо. Один из бойцов валялся в отключке. Второй стоял над ним, подняв вверх руки и исполнял какой-то дебильный победный танец. Возможно, через пару недель он станет моим следующим противником, если победит еще в нескольких поединках. Придется сломать ему колени, чтобы больше не пришлось видеть этого танца.

– Это ужасно, – прошептала Леона, в ее голосе звучало сострадание, как будто она чувствовала их боль.

Я повернулся к ней.

– Как может кому-то нравиться смотреть на такую жестокость?

Жестокость? Она еще не видела настоящей жестокости. Если повезет, и не увидит.

– Это в нашей природе. Выживание сильнейших. Борьба за власть. Жажда крови. Все это укоренилось в нашей ДНК.

– Я в это не верю, – возразила она. – Думаю, мы далеко ушли от первобытных инстинктов, просто изредка старые повадки дают о себе знать.

– Тогда почему люди все еще равняются на сильных? Почему женщины предпочитают альфа-самцов?

Она фыркнула.

– Это миф.

Выгнув бровь, я придвинулся ближе к ней, мельком увидев в вырезе платья ее белье. Белый хлопок. Ну конечно.

– Да неужели?

Она посмотрела на меня, и румянец начал заливать ее шею и щеки.