– Горячая ночь, пан Томаш, – ответила я как можно более спокойно.

Кто-то из слуг сдавленно крякнул. Луцка шумно выдохнула, явно пытаясь прийти в себя.

– Настолько горячая, что пришлось… охладиться, – продолжила я. – Но, возможно, всё же кто-то примет молодого пана из моих жарких объятий и продолжит? А то я несколько утомилась.

После чего глянула на распростёртого Онджея так, что он побледнел.

Тут же остальные сориентировались. Луцка накинула на меня что-то, пока Онджея подняли на ноги и с хищными улыбочками вывели из комнаты. Томаш задержался на несколько секунд, бросил на меня задумчивый взгляд, сказал:

– Благодарю вас, панна Агнешка. – И вышел за слугами.

Я фыркнула и опустилась в кресло:

– Что за манеры, что за манеры…

– Панна Агнешка, вы умеете… впечатлять. – Луцка явно хотела остаться серьёзной, но уголки губ так и подрагивали в улыбке. – Кажется, Гнездо Дятлов теперь не приблизится к нам на тысячи золотых взмахов.

Золотой взмах – местная мера длины. Вроде как ориентируются на какую-то мифическую птаху, крыло которой равняется приблизительно метру. Во всяком случае, я поняла именно так.

Я постучала ногтями по подлокотнику.

– Знаете, Луцка, ты не впечатлишь – тебя впечатлят. Поэтому не остается другого выбора. Но я таки отметила, что пан Онджей времени не теряет.

Луцка открыла шкаф, достала новую ночную рубашку, более закрытую, и подала мне.

– Панна, наденьте лучше это. Ваша, кхм, порвалась.

Я опустила взгляд, отметив, что рубашка… не то чтобы порвалась, но видок имеет ещё тот. Зацепки, всё смялось, растянулось… кажется, ткань слишком нежная, для охоты на «ночных пташек» не рассчитана.

– Благодарю, – сказала я. – Что будет теперь с Онджеем?

– Беседа. Нет, не переживайте, никакого вреда ему никто не причинит. Однако пан Томаш сделает так, чтобы у господина Онджея навеки пропало желание ночами забираться в комнаты к уважаемым дамам.

В этом был резон. И всё же оставалось кое-что, что меня беспокоило. Поэтому, помяв какое-то время в руках новую рубашку, я попросила:

– Луцка, сможете мне принести чаю? С чем-нибудь успокаивающим? Слишком много эмоций.

Она чуть поклонилась:

– Конечно, панна Агнешка. Я скоро приду.

Оставшись одна, я быстро переоделась и серьёзно задумалась. Онджей, конечно, заслуживает порки, к тому же сегодняшнее происшествие запомнит надолго. И всё же… Он сказал про сигнал. Значит, Марианна была совсем не против его компании. Даже ждала. Или сказала специально, чтобы заманить?

Очень хороший вопрос. Нужно припереть Марианну к стеночке и все узнать. Только вот захочет ли она говорить? Всё же наследница Гнезда Лебедей и воспитанница главного ворона. Тут нельзя уронить на пол, как наглого дятла.

Но сейчас уже поздно. К тому же Марианна ни разу не показалась. Подозреваю, что Томаш дал указание не выпускать девушку.

Луцка тем временем вернулась с внушительной чашкой в виде очаровательного голубя.

– Прошу вас, панна.

Я взяла чашку, сделала глоток. Горло обожгло, я тут же закашлялась, на глаза навернулись слёзы.

– Луцка, что тут? – прохрипела еле слышно.

– Травяной настой с бехеровкой, – охотно ответила она. – Согревает, утешает, расслабляет, укрепляет тонус.

Я вытерла губы тыльной стороной руки. Что ж… и правда… укрепляет.

– Луцка, скажите, а где Марианна?

– У себя. Под присмотром Бланки и стражи, – сказала она. – Пан Томаш распорядился, чтобы её не оставляли в одиночестве. И, как видите, правильно.

Прозвучало якобы с беспокойством, но я прекрасно понимала, почему молодую панну не выпустят из её комнаты.

– Благодарю, – кивнула я. – Пожалуй, я буду отдыхать. И… могу ли я кое о чем попросить?