– Это тебе, мой мальчик, – серьга упала к ногам сэра Лю.

Жест дамы оценили. С какой небрежностью баронесса метнула к ногам красивого мальчишки целое состояние! И под ноги святого Герлиона упал сверкающий перстень с рубином. А потом колье…

– Что стоишь? – Эдж толкнул локтем в бок сэра Загиса, который аж рот открыл от удивления: вот это аплодисменты! – Собирай!

Щеки Лю пылали от гнева. Благородный сэр Кемтон – предмет позорного аукциона! А дамы все не унимались!

Эдж нагнулся к самому уху Лю и шепнул:

– Ты бы не ломался, парень. Они тебе уже полфлота подарили. За один только вечер. Сами все отдают. Ты ведь не хотел никого грабить.

И Лю, наконец-то, сдался. Ну, если это нужно для дела…

Святой Герлион спустился со сцены, изящно поклонившись баронессе, взял ее руку и картинно поднес к своим губам. Белоснежная кожа запястья благородной дамы окрасилась кармином: Лю прекрасно знал, куда и как целовать.

– Шедеврально! – простонали в зале.

– Какие манеры!

– Это настоящее сокровище!

– А теперь займемся Демоном, – напомнила Карин, когда баронесса утащила в логово свою законную добычу.

Герцогиня Террийская очнулась. Нет, она не принимала участие в аукционе. Все изумруды роскошной парюры остались на своих местах: украшать шею, руки, уши и прочие открытые части тела Марисоль. Гребень в форме короны все с теми же изумрудами венчал рыжеватые волосы герцогини.

Торговать человека?! Да, парень несказанно красив, прямо картина, но видно, что ему все это не по душе. Они-то как не понимают? Все эти леди.

Графиня Левадовски, кстати, тоже не торговала святого Герлиона. Марисоль отметила, что когда убрали занавес, Карин как-то странно притихла. А еще смертельно побледнела. Вот кого уж точно ударило молнией, так это графиню Левадовски!

Которая очнулась только сейчас. Словно вспомнила что-то крайне для себя важное.

– Я уже сказала: он мой, – напомнила маркиза Траут.

– Я бы тоже за него поторговалась, – раздался голос из зала.

– И я.

«Ого! Вот это успех! У меня еще и выбор будет!» – мысленно ухмыльнулся Эдж.

– Дамы, я предлагаю пожертвовать столь редкий экземпляр нашей почетной гостье, – перекрыл поднявшийся гвалт голос Карин. – Герцогиня с нами впервые, и ей нужен кто-то решительный. И брутальный.

– В конце концов, будут еще две ночи, – тонко улыбнулась маркиза. – Уступаю. Забирайте его себе, дорогая. Но только сегодня.

– А я ведь говорила, что проигрыш в карты означает сумасшедшую ночь любви, – напомнила дама, выигравшая вчера у Марисоль огромную сумму, причем золотом.

– Ночь? Какая ночь?! – герцогиня невольно вздрогнула.

– Эй, Демон! – скомандовала Карин. – Бери ее на руки и неси в спальню! Демон ты или нет?

Эдж ухмыльнулся: а эта зеленоглазая дамочка в изумрудах совсем уж красавица. Лучший выбор. Он бы и сам положил на нее глаз. Граф Варни ловко спрыгнул со сцены и схватил Марисоль в охапку. Она протестующе пискнула:

– Не надо…

Но ее уже уносили из зрительного зала. Вынырнувший как из-под земли белокурый паж указывал дорогу.

Демон шагал широко, уверенно, но Марисоль держал бережно. Она забилась, было, в этих железных руках, но почувствовала себе маленькой птичкой в силках. Ее даже не сжимали, но вырваться оказалось невозможно.

– Я сделал вам больно, леди? – жарко шепнул ей на ухо Демон. – Не бойтесь. Я умею быть ласковым.

Его взгляд скользнул по длинной нежной шее: «Какие изумруды! Вот она, моя армия!»

У Марисоль же пропал дар речи. Она не собиралась этого делать. Приглашать кого-то в свою спальню. И надо бы это бесчестье остановить. Но мелькнула мысль: «Тогда он пойдет к маркизе Траут».

Почему-то Марисоль это было неприятно. Демон казался гордым. Он явно был в этой пятерке главным. Остальные его слушались беспрекословно. Властный взгляд, повелительный голос.