Через много лет, когда еврейская община Одессы в подавляющем большинстве своём уже покинула город и разъехалась по всему миру, я по каким-то своим делам зашёл в старый одесский двор. Во дворе резвилась стайка детей, и среди них выделялся высокий паренёк лет тринадцати с удлинённой физиономией. Он поднял на меня свои нахальные глаза, и сердце моё сжалось: так он был похож на Таляна из моего детства. Мне показалось, что вот сейчас он запрыгает на одной ноге, а в ушах уже звенело:

Говорят, Израиль – плавильный котёл, выплавляющий национальное самосознание. Если это так, то работу этого котла я познал на себе. Мне было тринадцать лет от роду, когда произошло чудо, и миру явился новый Израиль, восставший из пепла, как птица феникс. Мой папа, к примеру, встретил возникновение Израиля с большим энтузиазмом, однако многие люди тогда выражали сомнение, задавая чисто еврейские вопросы: «И кому это нужно? И могут ли евреи, выходцы из разных народов, ужиться в одном государстве?» По мере того, как Израиль одерживал победы одну за другой, во мне пробуждалась гордость за мой народ, однако, вопросы, услышанные в детстве, разжигали любопытство и, в конце концов, подтолкнули посетить Израиль в качестве гостя.

Под впечатлением увиденного я репатриировался, шесть лет проварился в плавильном котле израильского общества, и лишь пережив Вторую ливанскую войну, смог ответить на вопросы, услышанные в детстве.

Всё, что я увидел, погостив в Израиле, поразило меня в самое сердце. Маленькая, уютная страна прилегала к берегам трёх морей: бурного тёплого Средиземного, спокойного прохладного Красного и целебного Мёртвого. Эта страна восхищала экзотической зеленью пальм, манила тенью диковинных деревьев, утопала в диковинных цветах, рукотворных банановых зарослях, апельсиновых рощах и мандариновых садах. Страна, в которой было всё – плодородные долины, горы, реки, пустыня Негев, удивительное Мёртвое море, в водах которого, благодаря целебным солям и минералам, можно было сидеть, стоять, лежать, не совершая никаких движений, а также Эйлат с великолепным подводным миром и его фешенебельными отелями на берегу Красного моря. В этой стране Иерусалим молился, Тель-Авив развлекался восхитительной ночной жизнью, а Хайфа работала. «Стена Плача», христианские святыни, мечеть «Аль-Акса», стены Старого Города с древними воротами – все эти свидетели седой старины гармонично сочетались с современными строениями, облицованными благородным иерусалимским камнем. Улицы и присутственные места заполняли темпераментные, общительные, доброжелательные люди в кроссовках, майках, в чёрных костюмах религиозных евреев, в шортах, джинсах и футболках, в солдатских мундирах, в строгих европейских костюмах и даже во фраках. Страдая от частых войн, эти люди, тем не менее, сохранили любовь к жизни и доброжелательность.

Удивительное впечатление оставляли маленькие симпатичные городки, коих в Израиле великое множество. В одном из таких городов я наблюдал ежегодный фестиваль, где молодёжь буйствовала в танцах еврейских, клезмерских и хасидских, исполняла танцы народов мира, танцы детские, бальные и даже трогательные танцы медсестёр с инвалидами в колясках. Всё это ласкало глаза и уши, наполняло душу жизнеутверждающей энергией. Паузы между танцами заполняли выступления лучших певцов чудесных израильских песен. Как восточные сладости в восточных ритмах, – в них были замешаны мелодии испанские, итальянские, греческие, йеменские, марокканские, румынские и даже советские. Песни эти вовсе не напоминали грустные мелодии Стемпеню и Йоселе Соловья, персонажей Шолом-Алейхема, это были песни и танцы свободного народа.