И пробурчал как будто себе, но так, что бы его слышали остальные:

– А не обсуждать, возможно, секретную информацию.

В лодке вновь на пару минут повисла тишина, прерываемая все тем же сочетанием звуков местной живности с чужеземной техникой.

– Ага, вот ты где! – Метью, наконец, нашел среди ящиков то, что так долго искал. – Отлично, теперь будет не так скучно плыть.

Техник достал из кучи инструментов, медикаментов, провианта и патронов запасную пару струн для своей старенькой и потрепанной гитары, лежавшей у борта напротив. Захлопнув ящик и сев сверху, он тут же приступил к ремонту любимого инструмента.

– Так долго нам еще? – повторил свой вопрос Ричи.

– Да я сам точно не знаю, сигнал слабый и прерывистый, – пожал плечами ученый. – Может быть день, максимум два. Потом вернемся, если ничего не найдем.

– Ох…

– Так это же хорошо, новичок, – снова вставил слово следопыт. – У нас же почасовая оплата.

– Наемники…

Клайв безнадежно покачал желтоволосой головой. Его мнение о спутниках вряд ли когда-нибудь поменяется, но вот Ричи его удивил. Хоть тот и был самым молодым среди экспедиции, он не был самым глупым и, что важнее с точки зрения ученого, он был любопытным. Это вызывало в нем уважение к молодому наемнику.

Тем временем Метью закончил возиться с настройкой гитары и начал наигрывать старую, как он сам, мелодию.

А потом и вовсе запел:

– Жил да был черный кот за углом,

И кота ненавидел весь двор.

Дикая природа вокруг радостно отозвалась на непривычные звуки и словно стала подпевать, добавляя в музыку гитары мелодичные крики птиц и стрекотания то ли кузнечиков, то ли цикад, то ли еще каких-то экзотических насекомых.

– Говоря-я-ят, не повезе-е-ет,

Если черный кот дорогу перейдет.

Так катер с путешественниками во времени продолжил свое неспешное плавание по затопленным улицам древних руин в поисках артефактов прошлого под бесталанное, но все равно приятное бренчание старого наемника.

– А пока наоборот, только черному коту и не везет…

Ночь сковала руины. Зелень деревьев потемнела и словно спряталась в тенях самих себя. Смолкли стрекозы и дневные птицы, их место заняли светлячки и ночные кузнечики. На небе вместе со звездами засияли сотни обломков луны, хотя самые крупные все же сместились к горизонту.

Толстый корень дерева, проросшего сквозь небоскреб, мостом перекинулся между двумя покосившимися домами. Внизу зияли темнотой черные воды. Наверху сверкали звездами небеса, подпираемые колоннами из смеси бетона и дерева. На самом же корне росли любопытные светящиеся цветы.

Внешне похожие на фиалки, они словно люминесцентные хрусталики переливались холодными цветами, привлекая к себе ночных бабочек. Бутончики при этом плавно шевелили лепестками.

Рядом с одним таким светящимся кустом на гигантском корне сидел на корточках солдат в старой, потрепанной военной форме. Склонив голову на бок, он с интересом разглядывал светящиеся цветы, будто впервые в жизни видел нечто подобное. Вытянув руку, он попытался пальцем ткнуть в один из бутонов. При его приближении тот радостно зашевелился и начал флуоресцировать еще интенсивнее.

А затем резко дернулся в сторону пальца, попытавшись схватить его сомкнувшимися лепестками.

Скорость реакции у человека оказалась быстрее, он не позволил цветку укусить себя. Растение было хищным, и ночные бабочки ему нужны были отнюдь не для опыления. Но, даже понимая это, солдат все равно снова потянулся к нему. Цветок опять попытался куснуть его за палец, но тот снова его вовремя отдернул.

Они игрались так минут пятнадцать, в тишине и покое ночной темноты. Словно маленький ребенок в темной комнате, прятавшийся под одеялом с фонариком. Потом солдат протянул другую руку, но в этот раз уже не планировал ее отдергивать.