В условиях Европы XII века это было нелегко, но у Бернара было одно бесценное преимущество. Будучи настоятелем монастыря в Клерво, Бернар мог обратиться за помощью к странствующим священнослужителям. И нам удалось обнаружить довольно большое количество писем Бернара – около пятисот – это гораздо больше, чем было найдено писем его современника (и соперника) Петра Достопочтенного, аббата Клюни[29]. Однако это лишь малая часть огромной информационной сети, которая уходила далеко за пределы Рима, до Константинополя и Иерусалима. Обслуживание такой сети не обходилось без проблем. Аналогично ситуации с римскими курьерами, письма были лишь подтверждением того, что посыльному можно доверять, а суть сообщения предполагалось передать устно. Порой Бернару приходилось терпеливо ждать подходящего посланника, которому можно было бы доверить доставку конфиденциального сообщения. Ему повезло, что в Клерво регулярно останавливались на ночлег паломники и священнослужители, так как он был расположен в процветающей Шампани, между Парижем, Дижоном и альпийскими перевалами.

Бернар был, по меркам того времени, исключительно хорошо осведомлен о том, что происходило вокруг. Тем не менее не было гарантии подлинности новостей, которые приносили путники. Редко было возможно проверить информацию, услышанную от посетителя, – Бернар должен был самостоятельно взвешивать достоверность новостей и надежность источника. Многие из тех, кто доставлял новости – например, о спорных епископальных выборах, – излагали их через призму своей собственной точки зрения. Если же какая-то информация была достаточно важной для Бернара, чтобы послать своего гонца, могло пройти много месяцев, прежде чем он получал ответ. Даже путешествие туда и обратно в Рим, информационный эпицентр Европы, могло занять до четырех месяцев, поскольку у посыльного неизбежно были свои собственные дела, и он мог не планировать обратную поездку в Клерво. Контакты с более редкими корреспондентами были еще более эпизодическими. А переговоры, которые требовали отправки писем туда и обратно, представить сложно.

Бернар Клервоский был исключительной фигурой: истинным кардиналом. А желание быть в курсе событий и жизни за пределами монастыря разделяли многие из его товарищей-священнослужителей. Средневековые монастыри выполняли важную функцию хранителей коллективной социальной памяти, а монахи, по сути, были первыми историками в западных христианских странах. Они прилагали огромные усилия, чтобы собрать информацию обо всем, что происходит в мире, по словам летописца Жерве Кентерберийского, – «деяния королей и принцев, которые произошли в те времена, а также другие события, знамения и чудеса»[30].

Средневековые летописцы неожиданно прививают культуру важности новостей. Естественно, они описывают события с религиозной точки зрения: происходящее отражает замыслы Бога и интерпретируется в контексте божественного бытия. Более того, летописцы озабочены тем, чтобы фиксировать только достоверную информацию и тем, чтобы их записи таковыми воспринимались. Они регулярно указывают на качество своих источников, их социальный статус и количество свидетелей, а иногда и тот факт, что писатель присутствовал при событии лично. Даже описание событий, произошедших далеко, требовало источника, заслуживающего доверия. Так, летописец собора Святого Павла в Лондоне сделал запись об исключительно суровом морозе в Авиньоне в 1325 году, когда многие замерзли насмерть, «если верить тем, кто был там и наблюдал это явление, в течение дня одна из самых быстрых рек – Рон, покрылась слоем льда толщиной более восьми футов»