«Пригнись!» – крикнул Джек над моим ухом. Священник бросился на землю, когда черная тень накрыла дорогу, а за ней появилось темно-серое брюхо истребителя «Томагавк», настолько близко, что мне показалось, будто он взъерошил мои волосы. Священник так и сидел на корточках, прикрывая голову руками, пока мы смотрели, как самолет несется над крышами домов в непосредственной близости от нас, а затем врезается в крышу двумя улицами дальше. Пилот трагически погиб, разрушив перед этим два дома и ранив троих перепуганных местных жителей.

Реальность внезапной смерти становилась все более и более обыденной в моем мире, внушая скорее трепет, чем ужас. И не только во время войны.

После ее окончания отдушиной, помогающей людям выпустить пар, стал футбол. Однако в марте 1946 года город Болтон пережил крупную трагедию, когда в «Бернден Парке», на домашнем стадионе клуба «Болтон Уондерерс» произошла давка, в которой тридцать три болельщика погибли и сотни человек были ранены. В то время это было крупнейшее происшествие в Британии, связанное со стадионами. Мои родители тоже были на том матче Кубка Англии, и, по счастливой случайности, оба отделались лишь испугом и остались невредимы.

В моей голове была посеяна мысль о том, что смерть всегда бродит неподалеку, и если ты хочешь что-то сделать, нет смысла тянуть. Нужно пойти и сделать.

И все же, мое детство походило на детство любого другого ребенка в пригороде Болтона, застроенном домами из красного кирпича. Это было время, когда парадные двери держали открытыми, а любой участок асфальта превращался в футбольное поле. Мы свободно играли во что угодно, где угодно и когда угодно… по крайней мере, до тех пор, пока поздним вечером наши имена не зазвучат, призывая нас по домам. В те дни полные фантазии игры не подавлялись строгими запретами родителей, оцепеневших от насущных социальных проблем. Наше воображение не знало границ, и в наших головах все было возможно.

В скаутских организациях нам также предоставляли свободу, позволяя исследовать свои возможности за пределами как физических, так и географических границ.

Когда мы с братом росли, звание скаута служило нам фантастическим источником удовольствия и чувства товарищества. Кроме того, у нас появился младший брат Джон, родившийся в 1948 году, но, будучи на тринадцать лет моложе меня, он был малышом, не участвовал в наших играх и не состоял в нашей компании.

Помню одну морозную неделю в конце декабря, которую мы провели в Озерном крае с отрядом скаутов церкви Святой Маргариты. Нас ждал однодневный поход. Мы должны были пройти от Эмблсайда до Паттердейла через горную гряду Лэнгдейлс[7], которая состоит из пяти вершин, обрамляющих полукруглую долину.

В приятный летний или весенний день это был бы не слишком сложный 16-километровый поход. Но холодным зимним утром, когда ветер наметал падающий снег в полутораметровые сугробы, переход оказался чудовищным испытанием.

После позднего завтрака наш юный вожатый, Скип, вывел меня и еще четырех полусонных малолетних искателей приключений из парадной двери уютного молодежного общежития Эмблсайда в надвигающуюся метель.

Дневной свет не мог пробиться сквозь свинцово-серое небо. Единственный фонарь, установленный высоко на каменном здании, отбрасывал бледно-желтый свет на покрытый белой коркой сад.

Ожидая, пока вожатый, укрывшись на крыльце общежития, закончит изучать карту, наш отряд розовощеких скаутов сбился в кучу на лужайке. Мы наблюдали за снежинками, которые кружились в танце, подгоняемые порывами ветра, прежде чем упасть на землю потоком белых искр. От стихии нас защищали только лишь светло-коричневые скаутские джемперы, вельветовые шорты и длинные гольфы выше колен. Мысленно мы уже были на грани капитуляции, еще даже не выступив в поход.