– Да ты что! Ты понимаешь, что не один тут живёшь?! – воскликнул папа и от возмущения стал все путать. – Ты понимаешь, что у тебя в квартире еще и родители живут?! Ты понимаешь, что когда родители хотят отдохнуть и посмотреть телевизор, дети должны сидеть на цыпочках и учить уроки?!
– Как это «сидеть на цыпочках»? – удивился Никашкин.
Папа как ужаленный выскочил из кресла.
– Ну-ка, марш отсюда в свою комнату, умник!!! И запомни, что все нормальные дети зубрят по вечерам уроки, чтобы не получить на следующий день двойку! И не расстроить своих родителей…
– А если я сегодня уже получил двойку и уже расстроил родителей, – спросил Никашкин. – Можно мне не учить уроки на завтра?
– Та-а-ак… – зловеще протянул папа. – Двойку? Ну, держись, вундеркинд мой ненаглядный! Сейчас я тебе такой план электрификации устрою…
Папа уже готов был немедленно наказать сына. Но тут Никашкин взял да и улыбнулся прямо до ушей.
– Я пошутил, – сказал он. – И про двойку тоже пошутил.
Папа замер от неожиданности.
А Никашкин немедленно вынул из-за спины ту самую свою коробочку с Изобретением и продемонстрировал папе. Маленькая красная лампочка на коробочке мигала словно сумасшедшая, а сам Никашкин сиял от удовольствия.
– Вот, – сказал он. – Работает.
– Что это? – спросил папа.
– Это моя машина, – пояснил Никашкин. – Она зарядилась энергией, которую ты вырабатывал, когда кричал на меня. Теперь ее можно в мирных целях использовать. Лампочки, например, зажигать! Я же сказал, что только у тебя получится…
Никашкин сунул коробочку в розетку и все лампы в квартире сначала ярко вспыхнули, а потом разом взорвались, погаснув вместе с телевизором.
– Правда, здорово? – спросил Никашкин в полной темноте.
Папа почему-то ничего не ответил.
А когда пришёл в себя после первого Изобретения своего сына и осознал всю разрушительную сущность его нового таланта, то категорически запретил Никашкину изобретать. По крайней мере, около жилых помещений и в общественных местах.
Но остановить Никашкина было уже невозможно.
Вот с тех пор в жизни моего знакомого и начались сплошные неприятности. Но об этом – в следующих историях.
Ореховая Соня
и тинэйджеры
Неприятности начались оттого, что изобретательский талант Никашкина почему-то никто не понимал.
Не то, чтобы его совсем не замечали – как раз наоборот. Некоторые даже уверяли, что фамилия «Никашкин» звучит слишком часто. Особенно в школе. Причём по любому поводу. Как будто это не фамилия, а название тайфуна, обрушившегося на наш район.
А Ореховая Соня однажды сказала, что из-за Никашкина происходят все безобразия в школе и его пора изолировать от нормальных детей. Ореховая Соня – это на самом деле Софья Петровна, классный руководитель Никашкина. Но прозвище «Ореховая Соня» так прицепилось к ней, что Софьей Петровной её давно уже никто не называл.
Как-то она узнала, что прозвище придумал ей именно Никашкин. Софья Петровна очень обиделась и повела его к Директрисе в кабинет.
– Ты понимаешь, что поступил очень плохо? – грозно спросила Директриса.
– Нет, – честно признался Никашкин.
– Может быть, не ты придумал это идиотское прозвище? – рассердилась Директриса.
– Не я.
– А кто же?
– Льюис Кэрролл.
Директриса тяжело вздохнула и покачала головой.
Возразить на это ей было нечего.
– Ну что мне с тобой делать? – спросила она.
Спрашивала она так уже не в первый раз. И не только у самого Никашкина. Она и его папе задавала тот же вопрос. И учителям. И даже сама себе задавала. Бывало, остановится в коридоре и спросит сама у себя:
– Ну что же мне с ним делать?
Такие бессмысленные вопросы называются у взрослых «риторическими»…