Посланный курьер через Кваркен был уже перехвачен. Из сего изволите усмотреть, что можно ли мне держаться в неприятельской земле по местному ее положению, не имевши по сих пор ни единого военного судна, с помощью которого, по крайней мере, коммуникация не была бы прекращена, и тогда мы могли бы надеяться получить провиант, которого у нас более нет, а на контрибуцию уже нельзя надеяться.

Желая, как для пользы Отечества, так и для славы вашего императорского величества, поставить себя на такую ногу, дабы иметь непосредственное влияние на жителей между Умео и Стокгольмом, к крайнему моему сожалению, предвижу ту минуту, когда я принужденным найдусь оставить сей завоеванный край». Военный министр граф Аракчеев от имени императора отвечал Алексееву, чтобы он «держался в Умео до последнего человека, и если оставит Умео без повеления главнокомандующего, то отдан будет под суд».

Между тем, от растаявших на Лапландских горах снегов, разлились реки и повредили мост на Умео. Это заставило Алексеева придвинуть ближе к себе стоявший по ту сторону реки авангард. Вслед за этим получено было известие, что заступивший место Дёбельна генерал Сандельс намерен атаковать наш авангард. Алексеев решился предупредить нападение и возложил это на полковника Казачковского, который и разбил шведов наголову, у Гернефорса, на берегу Ботнического залива, к югу от Умео.

Через неделю после этого дела, 30 июня, Вреде предложил Алексееву заключить перемирие. Алексеев испрашивал на это разрешения Барклая де Толли, а Барклай, с своей стороны, представил это обстоятельство на высочайшее усмотрение. Император Александр разрешил перемирие с тем, чтобы войска обеих сторон, оставаясь в своих позициях, определили черту между Умео и Вазою, к северу от которой не должны были ходить шведские, а к югу русские суда. Последним, однако же, предоставлялось право свободного плавания и к южной части Ботники, около берегов Финляндии. В случае возобновления военных действий, одна сторона долженствовала предупредить другую за четыре дня.

В продолжение перемирия, 23 июля, прибыл к Улеаборгскому корпусу генерал-лейтенант граф Каменский 2-й, приобретший уже себе известность хорошего генерала в походах: 1799 г. в Швейцарии, 1807 г. в Пруссий и 1808 г. в Финляндии, где, как выше говорено, он заступил место Раевского.

Первой заботой его было обеспечить берег между Умео и Улеаборгом, простирающийся на пятьсот верст, а между тем в Фридрихсгам съехались уполномоченные для заключения мира: с нашей стороны государственный канцлер граф Румянцев и камергер Алопеус, со стороны шведов барон Стединг и барон Скиельдебрандт, и 4 августа последовало первое их совещание.

Уступка нам Финляндии не встретила препятствий, но вопрос об оставлении за нами Аландских островов повлек за собой затруднения и противоречия со стороны шведов, и потому граф Румянцев писал к Барклаю де Толли о необходимости усилить наши военные действия и угрожать Швеции высадкою. Уже прежде разрешив Каменскому действовать по усмотрению, Барклай предписал генерал-лейтенанту графу Штейнгелю принять главное начальство над нашими сухопутными и морскими силами на Аландских островах и делать ложные приготовления к высадке на шведские берега.

Шведы, с своей стороны, готовились к нападению на Каменского с фронта и тыла, надеясь разбить его и тем склонить наше правительство к большей уступчивости в своих требованиях. Не входя в подробности последовавших военных действий, скажем, что Каменский отразил произведенные на него нападения, но, по недостатку в съестных и военных припасах, увидел себя в необходимости отступить к Питео, где надеялся найти посланный из Улеаборга транспорт с хлебом и запасным парком.