Если разум окружающих становился всё более изощрённым, то разум господина А. как бы погружался в негу созерцания Истины – то есть, истончался. А в то время, как души современников холодели и тупели, душа господина А. возгоралась и становилась всё более чувствительной…
Меня и господина А. объединяло то, что каждый из нас был выродком своего времени. Оба вырождались в одинаковом направлении. Поэтому иногда мне кажется, что мы с господином А. братья роднее, чем однояйцовые – братья по духу. Мы оба при бытии в теле оказались не там, где надо, и в не нужное время… А такое всё равно, что с луны свалиться… Может быть, ощущая это, современники и называли господина А. евреем, подразумевая под этим не столько то, что он представитель еврейского народа, а то, что господин А. – отщепенец, выродок какой-то…
Думаю, обижался господин А. на соотечественников зря. Потому что на поверку евреи лучше русских: у них есть государство еврейское, где всё еврейское в почёте… А осталось ли хоть что-то русское в Федерации Российской? И в почёте ли оно? Попробуйте-ка, к примеру, купить одежду ребёнку, которая не была бы исписана иностранными словами. И ведь такое производится потому, что люди в сердцах своих подсознательно хотят выжечь всё русское, кроме некоторых не самых лучших качеств своих предков.
Не злитесь: это – правда. Если я буду льстить вам, правда не нарисуется. Во лжи – выгода. А я уже стар выгадывать. Будто держа смерть за руку, рассказываю всё это вам. Правду – её, матушку – тщусь изобразить прежде всего. А сладкая правда, увы, не на Земле. И понятных вам образов у неё нет…
Всё – на х. й. Только великое и непостижимое Небо; высокая, тихая радость и справедливость Его, слёзы умиления и счастья…
Вы обрели справедливость? – То-то. Читайте молча.
Помойка
Когда господин А. рвал рабские цепи потребителя, ему было очень горько, потому что цепи напоминали о родителях… Родителей господин А. сердечно любил. Но погибать в цепях страстей было неразумно даже ради ублажения их старости. И господин А. со страдальческим плачем положил цепи в мусорный бак. «Дорогие мамочка и папочка, пожалуйста, простите меня», – сказал он мысленно при этом. И устремилась душа его к облакам, всё более удаляясь от мусорного бака жизни земной…
Да и вообще, за что погибать разумно, если всё оказывается в конце концов ложью?.. Вот почему господин А. понял, что благо не отдавать жизнь за ту или иную ложь, во имя тех или иных её цепей, а бытийствовать в любви и благоговении перед Высшим и сущим… Всегда. – В теле и вне его. И в том справедливо правду полагал…
А к баку подъехала мусорная машина. Из неё вышли два мужика, похожих на депутатов, только в грязном. Они укрепили бак, и он опрокинулся в машину… Та уехала на свалку в неизвестном направлении. Всё!.. —
Путь назад был отрезан. Отчаянию родителей господина А. не было краю… Ещё бы: сын – урод!.. Мать этого удара не пережила. И как господин А. ни ухаживал за ней, как ни старался ублажать, она скончалась, мучаясь тем, что сын выбросил талант свой и оказался никчёмным… Талант – это страстные цепи?.. – Получается, да…
Не знаю, прокляла ли мать господина А. перед смертью, а только вслух горько посетовала о том, что родила его. И печаль мамы настолько поразила господина А., что дёрнулась душа его к баку мусорному цепи изъять оттуда и на душу вновь напялить, дабы мать не страдала столь тяжко. Да только от мусорной машины и депутатов уж след простыл. А на свалке цепи те какой-то наркоман подобрал, заковался – и прославился вскоре… Вы знаете его. На могиле наркомана большой памятник, в магазинах – творения, а сами песни – в благодарных сердцах современников… Ура-а…