Если подумать, в ее нынешнем положении есть преимущество: новыми делами не завалят – все-таки баба в декрете, а со старым делом работать не запретят – не на такую напали! Ведь кто-то же убил Екатерину Золотову. Кто, если не Самсонов?

В кабинет вошла Людмила Владимировна Астаховская. Начальница архива притащила большую коробку, бухнула ее на маленький столик у дивана и устремилась к Елене.

– Не успели попрощаться – и снова здравствуйте! Рада тебя видеть, подруга, но должна спросить: ты серьезно?

– А что мне делать?

– Отключить телевизор, интернет и телефон в придачу – это первый вариант, – начала советовать Астаховская. – А второй…

– Найти настоящего убийцу.

– В твоем-то положении, – усомнилась Людмила Владимировна.

– Я все равно ни о чем другом не смогу думать, – призналась Елена.

– Тогда получите и распишитесь. Как ты просила, я принесла все материалы по уголовному делу Самсонова.

– По делу об убийстве Екатерины Золотовой, – твердо поправила Петелина.

– Ну да, да.

Астаховская перенесла на стол следователя папки с документами, пакеты с фотографиями. Из раскрытой коробки осталось торчать что-то длинное, замотанное в полиэтилен.

– Та самая тяжеленая ложка для обуви? – спросила Елена.

– Каких только орудий убийства не бывает, – подтвердила Астаховская. – Направишь на новую экспертизу?

– Миша Устинов сейчас где-то в Андах на мотоцикле с подружкой путешествует. Я в декрет, а он мечту юности решил воплотить в реальность. Не вызывать же его из отпуска. А кроме нашего Головастика…

Астаховская понимающе кивнула. Эксперт-криминалист Михаил Устинов, по прозвищу Головастик, помимо стандартных экспертиз мог придумать что-нибудь особенное по принципу: пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что. И зачастую приносил…

– Буду работать с тем что есть. – Петелина решительно придвинула к себе документы.

Не успели женщины расстаться, как в кабинет вошел полковник Харченко, непосредственный начальник Петелиной. Юрий Григорьевич был целеустремлен и напорист, отодвинул с прохода Астаховскую, уперся взглядом в строптивую подчиненную:

– Пришла, вернулась. А разве я не подписывал приказ о твоем отпуске? Нет, помолчи, я понимаю твою обиду. Ошиблась, ну и что! Не ошибается тот, кто ничего не делает. Ты в декрете, возвращайся домой, мы сами разберемся.

– Мое имя полощут с экрана. Я буду меньше волноваться, если займусь делом.

– Каким делом?

– Вот этим самым. – Елена прихлопнула ладошкой папку из архива. – Пусть главная свидетельница изливает душу в моем кабинете, а не на ток-шоу.

– Далась тебе эта передача. Поворчат и забудут. Там каждый день скандалы.

– Вот именно, что каждый день! В любой момент продолжат нападки. А есть еще интернет, где обсуждают следствие, кому не лень. Точнее осуждают. Уже и лозунг есть – СамсоновНевиновен. Нажмите, почитайте.

– Некогда мне ерундой заниматься, – отмахнулся Харченко и обратился к Астаховской: – Людмила Владимировна, ты как женщина на нее повлияй. Не дело это, чтобы сотрудники в таком положении в нашем учреждении…

– Дискриминация по половому признаку, Юрий Григорьевич? – хитро прищурилась Астаховская. – Тоже горячая тема, как бы не обжечься.

– Да что ты выворачиваешь мои слова!

– Я по-дружески. А представьте, что журналисты с вами сделают? Сейчас они топчутся на Елене, но скоро выяснят, кто ее начальник, и вам мало не покажется.

Харченко скривился, понимая, что за ошибку подчиненной придется отдуваться и ему. Ладно бы только перед журналистами, так еще и перед высоким начальством. Петелина в это время озабоченно смотрела в ноутбук.

– Вот, полюбуйтесь! – воскликнула она.