Потом они лежали на прохладных простынях, успокаивая дыхание.

– Я уже говорила, что голый ты просто великолепен? – промурлыкала она.

– Еще нет, – улыбнулся он, глядя в потолок, полный крылатых амуров. Он окинул её быстрым взглядом, и в который уже раз подумал, что она не похожа не на какую другую женщину и всё, что она делает, отмечено печатью её очарования. Счастье просвечивало в её взгляде. Он не испытывал к ней никаких глубоких чувств, но смотреть на неё было приятно: как на красивую картину или статую, идеальную в холоде своего мрамора. – А я говорил, что в свадебном платье с раскинутыми ногами тебе нет равных?

В эту ночь ему казалось, Вика принимала любовь с какой-то особой радостью, с чувством легкости, что напомнило ему, как она юна. По сияющей улыбке было видно, что нет оков, сдерживающих непосредственность её порывов.

Он ласкал её, сжимал в объятиях, и когда она, словно застывшая на гребне волны вдруг замирала, он любовался её гибким, изнеженным телом, распростертым под ним. Таким прекрасным и гладким. Полуприкрытые веки излучали загадочный блеск, порой отрешенно скользя по комнате. Это было как тихая смерть и новая жизнь одновременно. Он чувствовал это и торжествовал, что видел её такое глубокое потрясение, а вместе с тем и доверие. Настанет день и оно сыграет ему на руку.

К вечеру следующего дня они вернулись домой. Здесь всё было заставлено подарками. У него ни времени, ни желания разбирать дары не было. Вика же увлеченно распаковывала маленькие и большие коробочки и прибегала к нему с восторженными воплями.

Они заранее договорились отложить свадебное путешествие на июль, так как Вике предстояла сессия.

После свадьбы Вика стала ещё увереннее, если это требовалось этой девушке. Иногда она тихонечко напевала в спальне или кухне, готовя свои умопомрачительные пироги или рисуя учебные шедевры. Она открыто улыбалась ему, идя на очередной экзамен, и Ярослав понимал, что настало время серьезно надавить на неё.

Если она не успевала по всем своим делам, разрываясь между подружками, пленэром, сессией и хозяйством, просила его заехать к квартиросъемщикам, он создавал видимость раздражения и советовал найти управляющего. Позже просил прощения, якобы раскаиваясь в непреднамеренной грубости, но продолжал мягко настаивать на необходимости нанять человека, которому можно доверить взаимодействие с арендаторами.

– Если тебе сложно найти такого специалиста, пусть это будет Зуев, – в конце концов, предложил Ярослав, – понимаю, что он не очень-то тебе нравится, но он надежный. Он шесть лет решает все мои маломальские проблемы. Уверен, он тебе не откажет.

Вика с сомнением посмотрела на него и промолчала.

– Если ты ему не доверяешь…, – Ярослав скорчил задумчивую мину.

– Нет, – Вика поспешно подняла ладонь, – дело не в доверии. Раз ты с ним работаешь – он подходит. Но как я могу его просить заниматься моими делами? Это выглядит… непрофессионально что ли.

Ярослав постарался улыбнуться нежно, взял ее руку:

– Так вот о чем ты беспокоишься, – коснулся пальцев губами. – Андрей работает на меня и со мной. А ты моя жена, не забыла? – проникновенно взглянул в глаза. – Твои интересы – это мои интересы. Ему и в голову не придет спрашивать, почему он должен заниматься твоими проблемами. Если уж на то пошло, он будет делать это не сам, а поручит ответственному человеку. Если уж тебе так неудобно, мы можем твои богатства (в уме он добавил: «наворованные») оформить на меня – ты будешь просто наслаждаться жизнью. Или продать все квартиры – пустить твои деньги в оборот. На самом деле, сдавать жильё в аренду – не самое лучшее вложение средств. Или закроешь эти квартиры. Я могу обеспечить все твои прихоти. Кстати, тебе и учиться не обязательно.