– Ладно! Кто ещё… Ну, чего ты, Стынов?

– А то, что Лакуна стала расширяться.

Реальный мир.

– Что у них там случилось? – Воробьёв оторвал голову от докладной записки и посмотрел на Мазкова. – Что ещё за расширяющаяся Лакуна?

– Сами пока не поймём, Олег Владимирович. Такое впечатление, что их Программа пошла как-то не так, как они ожидали, создавая её. Или они сами что-то в неё добавили, а теперь пожинают плоды.

– Не густо, но, – директор ободряюще улыбнулся, – всё-таки у нас не пустая карта. Инициативная Программа – уже интересно. А если и вправду абсолютный или идеальный, как они называют, преобразователь, то…– Он многозначительно помолчал. – Немного не по нашей проблематике, но это тоже уже что-то.

– Преобразователь да, хорошо. Но как нам его вырвать у них? Вот в чём задача, – сокрушённо проговорил Мазков. – Корчагин исхудал, решая эту проблему. Домой перестал ходить, сидит в лаборатории день и ночь.

– Это он зря.

– Дал я ему уже нагоняй. Н-да… Он попросил выйти на связи… Ваши. Им нужна дополнительная информация, чтобы расшифровать действия виртуальной группы.

– Можно, я распоряжусь.

– Спасибо!

– Ладно, уж. А в остальном… Время терпит. Думаю, разгадает Корчагин, и мы узнаем, что у них… там происходит, – Воробьёв покачал головой. – Никак не привыкну, что мы и здесь и там… Узнаем не только то, что мы сами создали, но и что они там сумели напридумывать… Надо войти в их Программу, Павел Андреевич.

– Стараемся, Олег Владимирович.

Программа в программе.

Хранительница после встряски сквозных токов от Солнца в Преисподнюю, ослабела. В ней как отрыжка после сытого обеда возникли какие-то импульсы, неведомо отчего возникшие и непонятно отчего замирающие. Импульсы иногда куда-то выстреливались и терялись там без отзвука.

Наступило блаженное время для Хранительницы: Дары на месте, Порядок в порядке. Можно почистить какой-нибудь Зуб или брыков послушать. И Солнце заходило.

Но полному наслаждению пороками сегодня что-то мешало. Волны Хаоса, бушующие в Преисподние, достигали Чертога и раскачивали Хранительницу, а это явный сигнал: не всё в порядке, что-то забыто или что-то случилось.

Волны Хаоса тоже приятны, но этот порок не разрешён Порядком и наказуем.

Ах, завтра опять будет Солнце, будет энергия, будет и Порядок.

А сейчас. Как разыгралась Преисподняя! Не порядок!

Всё завтра. Завтра…

Программа.

«…сто сорок восьмое утро Действия. Лакуна расширяется стремительно…» – из Эндэза.

Программа в программе.

– Передохнём, – попросил Мамм-парашют и опустил Индевлада на узкий карниз бесконечного утёса, по отвесным стенам которого прыгали разноцветные зайчики.

Снизу, из провала, доносился шелест перелистываемых больших листов книги, почмокивание, короткие стуки.

Мамм ящерицей побегал по стене вверх- вниз и заявил:

– Мы, дорогой и любимый, вообще-то, уже прибыли на место.

Сказанные им слова словно послужили сигналом к совершению каких-то действий в стране неков. Карниз, на котором сидел, свесив ноги Индевлад, надломился и отшвырнул его от себя.

Индевлад стал плавно падать вниз.

Программа.

Вовочке приснился сон.

– Куда-то падаю, даже ветер в ушах загудел. Точно помню, – рассказывал он и трогал пальцами кончики своих ушей. – Вот. До сих пор горят. При падении разогрелись…

Кто-то из сотрудников фыркнул.

– Это ты просто на уши приземлился, – не преминул напомнить о себе Ветров и захохотал собственной шутке.

Его поддержали, но недолго.

– Дальше-то что было?

– Дальше… – Селянинов на смех недоброжелателей не обратил внимания. – Дальше я Мамма увидел. Нас с ним в какой-то ящик посадили. Потом оказалось, что это как будто боевая машина этой… картины погибших Грёз…