Но я успела сделать ровно три шага. В глазах потемнело, ноги подкосились и я медленно стала оседать на землю. Андрей подхватил меня и взял на руки:

– Дурочка! Ты посмотри до чего себя довела: бледная как мел, тебе в больницу нужно. Нет у меня никаких Жень, я тебя люблю, только ты мне нужна.

Он отнес меня в машину, усадил рядом с собой на переднее сиденье. Отвез в приемный покой роддома.

– Помогите, – причитал муж в приемном отделении, – сознание теряет, бледная вся.

– Документы есть? – строго спросила медсестра.

– Есть. – тихо ответила я. Мой врач в женской консультации строго наказала, чтобы последний месяц беременности я все документы: паспорт, СНИЛС, мед полис и карточку носила с собой, на всякий случай. И я послушно выполняла наказ. Сейчас я была благодарнаа себе за это. Достала файл с бумагами из сумки и протянула медсестре. – Вот.

– ПДР когда? – осведомилась сестра и посадила мена на кушетку.

– Через две недели, – морщась от головной боли прошептала я.

– Давай-ка померием давление, что-то ты мне не нравишься.– медсестра одела на мою руку рукав тонометра.

Цифры показали двести на сто шестьдесят.

– Мать честная! – воскликнула медсестра. – Да как же ты живая ещё!

Меня начало мутить, почувствовала, что меня вот-вот вырвет. Я встала с кушетки чтобы добежать до уборной, но не успела, рвотный фонтан выплеснулся прямо на пол. Я виновато посмотрела на сестру:

– Простите, – жалобно пропищала я.

– Чего простите? – беззлобно ответила медик. – С таким давлением это меньшее из зол, что могло с тобой произойти. Ничего, мы сейчас уберем. А вы, молодой человек, – она обратилась к Андрею, – забирайте её личные вещи, одежду и отправляйтесь домой. До родов ваша супруга отсюда не выйдет.

Меня положили в больницу и запретили вставать. Неделю врачи безуспешно снизить моё кровяное давление. Только собьют до ста сорока, но стоило мне обрадоваться или огорчиться, любая эмоция поднимала столбик давления вверх. В тот же день приехали обеспокоенные мама и папа. Мама высказала недоумение по поводу моих вещей на пороге их квартиры. Я рассказала ей про Женю. Мать сказала, что сама разберется с Андреем. А он-то был шелковым. По три раза в день навещал меня. Даже на УЗИ со мной пошел, несмотря на то, что все предыдущие визиты на это обследование он упрямо пропускал. Да и пол ребёночек скрывал, прятался и не показывал себя. Врачи говорили, что обычно так ведут себя девочки. В стационаре назначили внеочередное УЗИ, чтобы посмотреть как чувствует себя малыш и Пушкин вызвался присутствовать. Он неотрывно смотрел в монитор и подробно пересказывал мне всё, что видит.

– Кулачки сжаты! Кулачки возле личика держит. И губки, губки в трубочку, – как рёбенок восторгался и ерзал на стуле Андрей.

– А знаете пол вашего малыша? – поинтересовался врач, делавший ультразвук.

– Нет! – в один голос сказали мы с мужем.

– Мальчик! – торжественно объявил доктор.

– Мальчик! – повторил Пушкин и расплылся в счастливой улыбке.

– Мальчик, – сказала я и тут же забыла про все свои невзгоды.

Врачи боролись с моим давлением неделю. Я провела наискучнейшую неделю в своей жизни. Заставляли по шесть часов лежать под капельницами. Нельзя вставать, нельзя ходить. Медсестры поставили под кровать утку:

– Захочешь в туалет – зови. Тебе нельзя ходить.

– Ну уж, дудки! Ещё я на утку вашу не ходила! – сопротивлялась я.

– Хочешь жить- будешь.

Но я упрямо ходила в туалет самостоятельно. Пока сестры не видели бегала справлять нужду самостоятельно. Бесполезная утка пылилась под кроватью.

В ту ночь я долго не могла заснуть. Когда же удалось погрузиться в царство Морфея, приснился странный сон. Я летела на метле в небе на метле, как Булгаковская Маргарита. Потом приземлилась на поляне у пруда. Вокруг небольшой поляны стояли тёмные зелёные сосны. В центре поляны был пруд с очень тёмной водой, края которого обрамляла осока и камыши. Вечерело, наступили нелюбимые мною сумерки. Я без стеснения разделась до гола, вокруг не было ни души. Посмотрела на свой выпирающий живот и решила искупаться в пруду. Я погрузилась в тихую темную воду и поплыла. Вечернюю тишину нарушал лишь стрекот кузнечиков и кваканье лягушек. Нырнула и поплыла в центр пруда. Было спокойно и приятно. За время беременности я перестала спать на спине, малыш не давал, начинал сразу судорожно биться и толкаться. А в воде он затих, поэтому я перевернулась и поплыла на спине. Из воды круглым холмиком выпирал живот. Я плыла и любовалась как грузной баржой рассекает воду моё пузико.