лежал, скрючившись как младенец в утробе и что-то невнятно бормотал себе под нос. Я немного наклонился и понял, что он хнычет. Не как ребёнок, а мерзко, как пьяный гопник, который решил докопаться не к тому и хорошенько получил за это. Всегда был противен тот факт, как “ровные пацаны” вроде него задирают тех, кто априори слабее, но при этом быстро сдуваются, когда натыкаются на тех, кто оказывается сильнее их. Случайно, само собой. Ведь чтобы показать свою крутость, сильный противник ни к чему. И на сильного в одиночку нападать нельзя – это небезопасно! Я знаком с такими методами ещё со школьных времён, когда в каждом дворе по “чоткой” компании было.

Что же касается того момента… Я всё же решил уйти и просто бросить его, а дальше будь что будет. Мне резко стало как-то плевать на последствия. Ну напишет заяву и хрен с ним, как-нибудь разберусь, главное не находиться в этом месте ни минуты больше. И я уже развернулся чтобы уйти, но это чмо ляпнуло что-то не очень разборчивое, но очень похожее на “п****ц тебе, ходи теперь и оглядывайся, п*****с, найду где ты живёшь и тебя и твою бабу всем двором по кругу пустим, с**а” и про ребёнка что-то было, но я уже не вслушивался, потому что в меня будто что-то вселилось и со словами “ах ты с**а” начал месить его ногами, рискуя поотбивать себе пальцы на ногах. Не знаю сколько времени его бил, но в какой-то момент я, словно наблюдающий со стороны, увидел как моя нога летит прямо в его голову и как-то отстранённо проскочила мысль “ я ведь так и убить его могу”, но я не остановился. Точнее остановился, но после удара. Потому что услышал хруст. Ярость внутри резко превратилась в испуг. Внутри всё словно заледенело и, как будто, онемело. Меня замутило. Я притих и прислушался. А молчал. Вокруг нас было уже совсем темно, поэтому мне пришлось присесть на корточки и посветить экраном телефона на его лицо. Фонарик я не включал, будто на подсознательном уровне понимая, что яркий свет может привлечь внимание. То, что я увидел, мне совсем не понравилось и я едва сдержался чтобы не блевануть. Лицо А было больше похоже на кусок фарша. Оба глаза заплыли, а один из них, похоже, даже вытек. Нос вмят в череп так, будто его и не было, а губы превратились в кровавые ошмётки, через которые были видны остатки зубов. Его кофта с логотипом известного спортивного бренда была залита кровью так сильно, что я даже сразу не заметил, что цвет-то у неё должен быть другой. Я попытался прощупать пульс, но, то ли на нервной почве, то ли потому, что его действительно не было, я его не почувствовал. В ушах резко зазвенело. С осознанием происходящего снова накатила волна страха (даже, скорее, паники) и я снова еле сдержал рвотный порыв. Я неуклюже поднялся, едва устояв на ногах, и попытался отдышаться, делая медленные, глубокие вздохи. Это далось мне с трудом, потому что в голове уже рисовалась картина как меня арестовывают, как плачет жена, что скажут родственники и коллеги… И на фоне этих фантазий пришла очевидная и инстинктивная мысль – нужно просто сбежать отсюда, но так, чтобы никто и подумать не мог, что это моих рук (а точнее ног, ха-ха) дело.

Я до сих пор поражаюсь, как мог ещё умудряться шутить в такой ситуации, хотя мне точно было не до смеха. Это скорее было попыткой заставить себя мыслить трезво. Я начал быстро вспоминать: где сидел, что держал или просто трогал. Все мои вещи были вроде как при мне. Свой пластмассовый стакан я забрал, к бутылке даже не прикасался. Кое-как осмотрев себя при слабом свете телефона, я не увидел никаких царапин и порванной одежды, что было странно, ведь я здорово ударился, когда этот урод свалил меня на землю. Только немного влажной земли на джинсах и куртке, да пятна крови на ботинках. На штанах, наверное, тоже кровь есть… В карманах всё осталось на своих местах, наушники тоже при мне. Ещё я подумал, что здорово тут натоптал, хотя, благодаря листьям, вряд ли что-то будет видно.