– Ну да, с младенцем сидеть не каждый папа может, – поддакнула я, чем вызвала ожидаемое недовольство подруги.

– Аль, у нас уже второй сын. И ему, между прочим, уже восемь месяцев. Не вижу причин, чтобы не покараулить его один вечер. Накормить кашей и уложить спать – это же несложно. Здесь дело в принципе, что родительство – это дело двоих.

– Ну да, ну да… – хмыкнула я, вспоминая своего Андрея.

– Смотри! Настька идет! О… она похудела килограмм на десять. Явно не замужем.

– Это что, как-то влияет на вес? – пробурчала я, пытаясь рассмотреть со своего места первую красавицу нашего класса Анастасию Ростовскую.

Настя не просто была самой популярной девочкой, еще и училась лучше всех. «Идеал во плоти. Пример для подражания» – так считала моя мама.

«Зубрилка! – всегда неодобрительно отзывалась о ней Светка. – Если бы я все вызубривала, то тоже получала бы пятерки. Много ума не надо… Подумаешь!»

Почему-то в детские годы мы считали, что зубрить – зазорно. Вот понять материал, проанализировать, запомнить и сделать выводы – гораздо круче. Жаль, что обычно мы останавливались на стадии «проанализировать». И на ней как раз и случалось что-то такое неожиданное: то парни гулять позовут, то в художке выставка и мы со Светкой готовимся, рисуем птичек и цветы все вечера подряд… Да много чего отвлекало нас от «анализа материала», и мы останавливались только на стадии «понять».

В итоге учились хорошо и считались крепкими хорошистками. Но вот серебряной медали нам не светило.

Впрочем, Насте, как выяснилось, тоже.

– Там у нее в семье что-то произошло, – горячо шептала мне на ухо Светка. – Помнишь, я рассказывала, что ее мать забрали в дурдом? Так вот, не мать. Бабку. А мать забрали, когда мы уже в универе учились…

Да, жизнь, которая в детстве казалась нам простой и безыскусной, прямой, как палка, на поверку оказалась намного объемнее и многограннее.

Теперь становилось понятно, почему половину одиннадцатого класса красавица и умница Настя прогуляла. И почему классная так и не могла дозвониться до ее матери и вернуть ее в школу.

– А не замужем потому, что за фигурой следит, – продолжала рассуждать Светка. – Вот я, как бы ни хотела влезть в свою эмку, все равно не буду себя мучить. Буду постепенно возвращаться. Сидеть на диетах – зло!

– С чего ты взяла, что у нее нет детей? Она могла родить их лет семь назад и постепенно вернуться в форму. Как и ты мечтаешь. – Я разглядывала бывшую одноклассницу, пока та разговаривала со Степой – нашим троечником.

Вот парню повезло. Мог ли он пятнадцать лет назад думать, что Настя снизойдет до разговора с ним? Нет, конечно.

А теперь вот разговаривает от нечего делать.

Степа пришел почти одновременно с нами. Быстренько поздоровался и встал на входе вместе с Дашей. Одет он был модно и дорого: в клетчатый пиджак с кожаным воротом, синие джинсы и легкую рубашку небесного цвета.

– Зарабатывает неплохо. Не женат, – припечатала Светка, стоило Степе отойти. – Ты помнишь, что он писал в чате про Сталина? Так вот, он то ли коммунист, то ли социалист – в общем, не до женщин ему.

– Мда, – отозвалась я, жалея Степу. Судя по всему, он был охоч до женского внимания. – Мог бы и волосы отрастить. Стал бы похож на богемного профессора, уши бы скрыл… тогда бы и женщины заинтересовались… Он даже в модном прикиде выглядит странно.

– Как городской сумасшедший?

– Типа того.

Он до сих пор носил дурацкую стрижку почти под ноль, при которой были видны его неэлегантно оттопыренные уши.

– Он где-то в банке работает. – Светка удивительным образом смогла узнать обо всех если не все, то многое. – Там, наверное, дресс-код… Нельзя длинные… Алька, гляди! Николаша идет!.. Какой красивый!.. Блин, обалдеть! Ничуть не изменился.