– У меня сегодня гости были, – изрек, наконец, Максимыч. – А хорошо ребята, что я с вами связался, дали вы мне маленько годов отмотать, хотя бы во сне. Третий раз вы меня запускаете, начинаю к себе приглядываться. И вот что странно – кажется, что там я и не пацан, и не как сей час. Вроде как без возраста, и вообще…

В лаборатории стояла тишина, – никто не должен прерывать пациента.

–Ну вот,– продолжал Максимыч,– первые разы как будто глаза слабоваты были, все как в тумане, теперь вроде стал зорче, вижу детали. Правда, места все какие-то незнакомые. Сколько не рылся в памяти, не помню такой тундры. Ни лесов тебе, ни полей, а все какая-то унылая равнина, не за что глазу зацепиться.

–Да ребята, сегодня в грозу попал, молнии вокруг. и что странно: никакой боязни, легко, как после демобилизации, – ухмыльнулся Максимыч, показывая крепкие белые зубы.

–Теперь дальше. Лечу это я, лечу, вдруг слышу издалека песню какую-то. Голос никудышный, и слуха нету. Закрутил я шеей, смотрю, сзади что-то налетает. Вроде человек. Ну и чудно, братцы: такого еще не было – компания вроде. Да не тут–то было: налетел боров, глаза бешенные, пиджак развивается. Я ему вроде как кричу, а голоса нету. Он на меня ноль внимания, только песню буровит:

– Нам разум дал стальные руки-крылья …

-Только сверкнул своими коричневыми ботинками, и утонул в соседней туче. – Максимыч о чем-то на секунду задумался.

– Максимыч, а борода у него была? – влез нетерпеливый Жека. Борис погрозил ему кулаком.

– Тут врать не буду, личность его я не особо разглядел, вот только помню, газетка у него торчала из кармана, не к месту как-то. И еще. Когда заканчивал я полеты свои, охватила меня тоска какая-то смертная, как будто я с родной частью навсегда прощаюсь…

***

Прохладный утренний воздух, пропитанный ароматом цветущей липы, хорошо прочищал застоявшиеся мозги.

– Элла, мне кажется, я начал читать крутую фантастику, – проговорил Сергей, неторопливо шагая по пустынной улице.

– А у меня какое-то другое чувство. Боюсь я, что заходим мы в запретную зону. И страшно мне, и тянет туда сила какая-то, – размышляла в слух Элла.

– Скажи, Сережа, а ты хотел бы быть на месте нашего Максимыча, – спросила Элла так тихо, будто боялась спугнуть предрассветную тишину улиц.

– Трудно сказать, ведь я в детстве почти не летал, или забыл что ли, – рассеянно проговорил Сергей. – Правда, были и необычные сны. Ты, конечно, знаешь: смешение реального и нереального. Такие ощущения хотелось повторять, но, увы, это были редкие подарки, я бы сказал прикосновения к чему-то. Понимаешь меня, старушка.

–Сейчас как дам по башке, дедуля, – ощетинилась Элла, – никогда с тобой не возможно серьезно поговорить.

–Ну ладно, ладно, угомонись,– Сергей примирительно поднял руки. – Что для меня непонятно, так это то, что они не становятся наркоманами этого состояния. Признаюсь честно, я этого всегда боялся. А они просто хотели бы еще раз съесть это вкусное яблоко.

–Хочешь по секрету: я слышал, что шеф дал команду перерыть все мусорные баки. Надеется, что найдется какой-нибудь след того, как мы отклонились в тот раз от исходной схемы. А по поводу вчерашнего кино – Борис рылся в мозгах нашей электроники – и ничего.

– Знаешь, Элка у меня есть тоненькое чувство, что он рылся не там. завтра же ныряю в это болото, – заговорщицки подмигнул Сергей.

***

– Итак, уважаемые коллеги, неделя была достаточно насыщена событиями, но, к сожалению, наших заслуг тут нет, – начал дискуссию Иван Васильевич, стараясь держаться максимально официально. – Начнем с вас Сергей Ильич, прошу.