Но уж эти чувства я точно не собиралась выпускать наружу, похоронив их глубоко внутри себя.

Куда лучше было сконцентрироваться на плане Наташи, который был обязан сработать. Тем более, что подготовились мы основательно, раз за разом репетируя усовершенствованную версию событий.

Основной проблемой являлось то, как Наташе связаться с Каримом. Ведь беглянка-Аня не стала бы разбрасываться контактами своего мужчины. И к сожалению, что с этим делать, мы пока не придумали.

– Ладно, я сгоняю в магазин, привезу продуктов на завтра, а то уже всё закончилось, – проговорила Наташа в один из вечеров, после часа мозгового штурма. – Если пицца приедет, пока меня не будет, открой дверь. Заказ я уже оплатила.

– Слушай, может, лучше дождёшься сама? – пробормотала я, чувствуя какое-то нехорошее предчувствие.

– Да я скорей всего успею, – отмахнулась девушка, но заметив на моём лице панику, проговорила серьёзно: – Слушай, почти неделя прошла. Если бы этот Карим мог найти тебя, то наверняка бы уже нашёл. В конце концов, скоро тебе придётся начать выходить в люди. Ты же не сможешь жить вечно взаперти, верно?

– Да, пожалуй, ты права, – покусала губу я. – Но посмотри, на всякий случай, снаружи точно никого.

Наташа демонстративно подошла к окну, выглянула, внимательно оглядев двор, и отчиталась мне:

– Никого, кроме бабки-соседки и кота-осеменителя, который перетоптал всех местных домашних кошечек.

– Ладно, возвращайся скорее, – выдохнула я, обняв подругу на прощанье.

Следующие минут двадцать я бродила по чужой квартире, не зная, чем себя занять.

Все эти дни Наташа была со мной, ведь работала удалённо. В её компании мне было куда спокойней. А сейчас весь страх, который я усиленно давила, всплыл наружу, выливаясь холодным потом, трясущимися руками и мурашками.

Внезапно в коридоре рядом с дверью что-то зашуршало, а следом раздался звонок в дверь. Первым порывом было спрятаться, но я заставила себя подойти к окну. Осторожно выглянула за занавеску, но увидела лишь машину с наклейкой пиццерии и облегчённо выдохнула.

Да уж, так и до истерики недолго.

Тем не менее, я всё-таки глянула в глазок и только убедившись в том, что это действительно доставщик, открыла дверь.

– Ваш заказ, – мужчина открыл термосумку, протянув мне квадратную коробку. – Оплачивать будете картой, или наличными?

– Но ведь уже оплачено, – растерялась я.

– Нет, не оплачено, – возразил доставщик. – Так карта или наличка?

– Наличка, – я отвернулась, чтобы взять сумку с деньгами, как руки мне скрутили, а рот заткнула чужая грубая ладонь.

– Не кричи, – прямо над ухом раздался голос Карима, холодный и жёсткий. – Ты правда думала, что сможешь сделать аборт и остаться безнаказанной?

Внутри все похолодело. Руки мелко затряслись, а я в панике задергалась. Вот только бессмысленно.

Карим точно не был задохликом. Из его хватки вырваться было попросту нереально. Да и что бы я сделала? Куда бежать? И от кого? Карима? Который нашел меня в два счета? Чудо, что я неделю смогла вообще скрываться от него.

Я замерла, смирилась. Карим все равно не отпустит. А значит пришло время все объяснить. Хотя бы попытаться.

Вот только стоило мне прекратить сопротивление, как мужчина тут же резко развернул меня к себе лицом и без предисловий впился в мои губы жестким поцелуем.

От неожиданности я снова забилась, попыталась отстраниться, но снова сдалась. Черт! Да что такое-то? Я должна сопротивляться, а я теряю голову от обычных поцелуев? И Карим. Он-то то творит? Он должен быть зол на меня! Он должен ненавидеть меня! Презирать. Неужели у него все же имеются чувства к моей сестре, что даже после предположения об аборте он готов с таким исступлением целовать… меня.