Разворачиваюсь и иду вон из кухни. Злые слезы обиды душат. Сердце стучит как ненормальное. Слишком много ругани и волнений за сегодня. Слишком. Мое сердце не выдерживает.
– Татьяна! – снова рявкает. – Задолбали твои капризы! Вернись и на ужин мне накрой!
– Уволь Синявкину, потом мне что-то приказывай! – я тоже упрямая, не пальцем деланная.
– Да что ты к ней прицепилась?! – идет за мной.
– Кажется, это не я, а ты прицепился.
– Все что ты несешь – это несусветная глупость, а еще своими капризами хочешь человека без работы оставить. Не стыдно?!
Еще меня стыдит за своих любовниц, ну совсем разум с этой Синявкиной потерял. Да пусть идет нахрен! Устала я. К маме пойду. Сил моих больше нет.
На голову будто надевают мешок. Миг, и кислорода не хватает. В ушах будто вакуум. И только стук собственного сердца оглушает все вокруг.
Вдруг потолок меняется с полом, и я лечу вниз. Вижу, как надо мной склонился побелевший от страха Заур. Он что-то кричит, тормошит меня, но я уплываю.
ГЛАВА 12
ТАНЯ
– Таня… Танюша… – очнись, милая…
Голос Заура, такой милый и родной, доносится до меня будто издалека. Мне так плохо, что я глаз открыть не могу. Веки тяжелые, плюс тяжесть в животе.
Руку, словно жалит шмель, но сил пошевелиться, чтобы отогнать его, нет.
– Она еще очень слаба, Заур Асхадович. Дайте ей поспать до утра… – слышится еще один, женский голос.
– Доктор, скажите, вы ей поможете? Ребенка спасете?
– Мы сделаем все, что от нас зависит. – обещает голос. – Но вам лучше пока оставить ее в покое.
***
Я в больнице.
Оказывается, вчера, в разгар нашей ссоры я потеряла сознание.
Мне уже делали узи, делали ктг плода. С малышом все относительно хорошо. А вот мое сердце из-за лишнего веса и выкрутасов мужа не справилось. Придется провести на сохранении какое-то время.
Боже, с этой ссорой и ревностью, я совсем забыла про малыша, а он там страдает, маленький, ведь ему передается мое состояние.
Заур появляется почти сразу, как я прихожу в себя.
В палату вплывает белое облако благоухающих роз, на длинных стеблях. Именно такие цветы я люблю больше всего. А за облаком, я вижу и озабоченное, тревожное лицо мужа.
– Танюша! – подается ко мне, кладет цветы рядом, на тумбочку.
Наклоняется. Целует в висок.
– Прости, пожалуйста, милая! Не знаю, что нашло на меня вчера!
Я даже вспоминать не хочу о вчерашнем. Как подумаю об Амалии, о ее помаде, о надменной роже, о том, как она тёрлась и лапала моего мужа, и как он орал на меня, защищая ее, так сразу плохо становится. Физически.
– Как ты, Танюш? Врач сказала, сердце не справилось. Я такой кретин! Ну зачем я орал на тебя? Ты испугалась? Ну, сказала бы, чтобы заткнулся! Я вспыльчивый, Танюш, ты же меня знаешь. Но быстро отхожу. И еще. Я бы тебя пальцем не тронул! Сколько бы не орал, но не тронул! Никогда!
Жду, пока муж закончит свою сбивчивую тираду.
– Ну что мне сделать, чтобы ты простила меня?
Знает, кот в чьи тапки нагадил. Вот и прыгает вокруг меня. Я все еще зла на Заура, хотя и понимаю, что злиться мне нельзя. Ради своего спокойствия и спокойствия малыша.
– Уволь ее! – стою на своем.
– Уже, Танюш! – ошарашивает меня новостью.
– Ты не обманываешь меня? – удивлена я подобной покладистостью мужа.
– Да, милая. Вот, приказ об ее увольнении с должности моего помощника.
Заур разблокирует свой смартфон, находит электронный документ и показывает мне его.
Удивленная до нельзя подобной прыти, я внимательно вчитываюсь в приказ. Сегодняшней датой, с подписью мужа, с печатью в отделе кадров. С ума сойти!
– В чем подвох, Заур? – чую я пятой точкой, что что-то тут не то.
– Никакого подвоха, любимая! – с жаром восклицает муж, – Я решил, что мне твое спокойствие, и спокойствие малыша важнее помощницы! Я правда очень люблю тебя, и ценю нашу семью!