Я похоже совсем отчаялась. Или эмоционально вымоталась. Нужно снять стресс и успокоиться.

Привозят еду. Мы садимся за стол и молчаливо начинаем есть, пока в нашей спальни трещат два шуруповёрта. Грузчики так и не закончили собирать кровать, чем только сильнее раздражают Глеба.

- Никто не хочет работать, - ворчит он, пока поглощает утку по-пекински. – Все только деньги хотят получать. Лежать на диване и получать. Бестолочи.

- Не выражайся, - делаю ему замечание.

- Я еще не начинал, - рычит он мне в ответ. – К тому же в этом слове нет ничего такого.

- А я даже не расслышала, - защищает его дочь.

Строго смотрю на них обоих. Все без толку.

- Готово, хозяева! – говорят грузчики.

Они заканчивают, когда с нашим обедом покончено, а тарелки вымыты. В чем-то Глеб прав - собирали они действительно долго. Но мне до этого никакого дела нет, пускай сам с ними разбирается.

Глеб тщательно проверяет результат их работы, а потом выпроваживает, не дав ни копейки на чай. Обычно, он поощряет работу, если ей доволен и случается это довольно часто. Сейчас, видимо, не тот случай.

- Ну как тебе? – спрашивает он меня, показывая наше новое «ложе».

Кровать действительно красивая. Бледно-розовая с массивными подушками на изголовье. Высокая, как я люблю. И обитая мягкой плюшевой тканью, а не кожей. Тоже как я люблю.

Он знает мои вкусы досконально. Но это ничего не меняет.

- Ты думаешь я буду здесь спать? – спрашиваю я его.

16. Глава 16

- А куда ты денешься? – хмыкает Глеб.

- Мне противно здесь находиться, - скрещиваю на груди руки я.

- Я же поменял кровать, - рычит Глеб.

- Как ты не понимаешь? – возмущаюсь я. – Это ничего не меняет! Меня в принципе тошнит от всего, что здесь есть. От этой комнаты, от этой квартиры…

- От меня, - обрывает меня Глеб.

- И от тебя в том числе, - в запале говорю я. И тут же жалею об этом, потому что лицо Глеба багровеет от злости.

- Тебе придется с этим смириться. Попей успокоительные, полежи в ванной. Приди уже в себя, наконец.

Я опускаю голову и потираю лоб. Он просто непробиваем. Как ему дать понять, каково мне сейчас – я не знаю. Что ж, такую цель я теперь преследовать не буду.

- Хорошо, - говорю я. – Я успокоюсь. Но спать здесь все равно не буду. Делай, что хочешь.

Разворачиваюсь и ухожу в комнату к Диане. Завтра ей уже можно идти в детский сад, но я пока не решила вести ее туда или нет.

- Тебе же хуже, - кричит мне вслед Глеб.

Стараюсь не обращать на это внимание. Да и ни к чему на этом зацикливаться. И правда нужно успокоиться и расслабиться.

- Ты как тут? – спрашиваю я дочь.

- Все хорошо, - отвечает она.

- В садик завтра пойдешь?

- Конечно, пойду. Я уже соскучилась по своим друзьям.

Ребенок, который любит ходить в детский сад. Все время этому удивляюсь. Сама я в детстве терпеть не могла там находиться.

- Отлично, - глажу ее по голове. – Тогда сегодня будем купаться и пораньше ляжем спать.

Дочь улыбается мне, но вдруг ее улыбка исчезает с лица.

- Мам, - тихо зовет она. – А вы с папой всегда так будете теперь?

- Ты о чем? – не понимаю я.

- Ну, ругаться.

У меня сердце ёкает от ее слов. И липкий страх облепляет все тело.

- Нет, принцесса, - приседаю на корточки и прижимаю ее к себе. – Конечно, нет. Мы немного поругались и все. Но так бывает у взрослых.

- Раньше вы не ругались совсем. А сейчас кричите друг на друга.

В груди колет. Гадство! Больше всего на свете не хочу, чтобы дочь была свидетелем наших ссор.

- Завтра все придет в норму, - успокаиваю я ее, целую в курносый носик. – Знаешь, как говорят – утро вечера мудренее. Вот сейчас как раз тот случай.

По глазам вижу, что она мне не верит. Но я еще раз прижимаю ее к себе и она вроде бы оттаивает.