Чем она вчера Сергея Александровича слушала, раз пропустила его объявление?

Тане хоть бы что мои слова. Смотрит на меня хищным взглядом, от которого немного не по себе. Прямо глаза в глаза, ничего не стесняясь. Ей пофигу вообще, что я думаю о её попытках с боссом — это читается слишком явно.

А потом Таня подходит к моему столу, наклоняется, сексуально прогнувшись и с демонстративно наигранной невинностью интересуется:

— И над чем ты работаешь сейчас?

Она там делает вид, что изучает те самые документы поставщиков, которые у меня на столе. А на деле вряд ли вникает в смысл, да и не пытается наверняка.

Стоит тут передо мной такая вызывающе соблазнительная, так близко, что чувствую дерзкий оттенок её духов. Даже не могу сказать, что в нём. Чёрная смородина в сочетании с чем-то пихтовым? Кофе? Что-то более опьяняющее?

А меня ведь чуть ли не пьянит. Ведёт от такой близости внезапной. И в голове назойливо бьётся мысль, что будь на Тане другая кофточка, я бы уже всю её грудь видел вместе с лифчиком. Если бы он, конечно, был…

А если бы я стоял сзади прямо сейчас, видел бы куда больше, чем сидя в кресле.

— Радуйся, что в кабинете только я, иначе бы сейчас весь офис был в курсе, какого цвета на тебе трусы, — говорю жёстче, чем собирался.

Эта стерва снова меня бесит. Особенно тем, что совсем не теряется от моего завуалированного замечания. Поднимается неспешно, ухмыляется и смотрит на меня, будто знает обо мне что-то такое; чего я сам пока нет.

— Глупенький… — почти ласково, но в то же время насмешливо заявляет. — На мне их нет.

Я аж дар речи теряю от такого неожиданно снисходительного тона, да и от заявления тоже. Серьёзно?

Взгляд сам собой скользит к её ногам, но усиленно возвращаю его ей на лицо. Хоть от этого не лучше — стерва подмигивает мне нахально, с видом победительницы. Ещё и разворачивается, не сразу юбку поправляет. Уходит.

Ну уж нет. Не могу оставить этот раунд за ней. Ковыряет что-то внутри — как будто я этим распишусь в чуть ли не желании к ней. Таня ведь явно уверена, что меня интересует отсутствие белья на ней. Охренела говорить со мной как с пубертатным мальчишкой?

Тоже мне «Основной инстинкт». Что там у героини дофига необоснованного самомнения было, что здесь, у этой. Считая других примитивными, они лишь расписываются в собственной неспособности представлять из себя что-то более интересное, чем половые органы, которые у всех есть.

— Ты пришла без трусов к Сергею Александровичу? — язвительно бросаю вслед, когда Таня уже берётся за ручку двери. — Так хотела, чтобы он наконец тебя оттрахал?

Стерва замирает, не сразу даже разворачивается ко мне. Похоже, я всё-таки задел её. Хотя бы немного.

Впрочем, по её лицу так и не скажешь. Выгибает брови, смотрит насмешливо, снова в глаза.

— Не бережёшь ты старичка, — язвительно продолжаю, потому что странное желание кольнуть её только усиливается. — Его инфаркт бы схватил.

Таня удивляет меня снова — ухмыляется так, будто мои слова её только забавляют.

— Ему пятьдесят пять, — снисходительно сообщает, демонстрируя свои познания по Сергею Александровичу. — Это молодость, дурень, — бесцеремонно добавляет.

Наглая девчонка. Бесит. Нашла к кому так обращаться…

Но я почему-то ограничиваюсь лишь суровым взглядом, вместо того, чтобы резко осадить.

А ведь Таня даже не возразила по поводу желания быть выебанной боссом. Неужели и вправду его хочет? Не думаю, что такие женщины ложатся под любого — даже ради должности.

И вообще, пятьдесят пять — это не для неё. Сколько ей, двадцать пять? Почему так привычно про молодость сказала, привыкла к мужичкам постарше? Может, так и поднялась?