Требуется еще пара минут, прежде чем мой взгляд фокусируется на жене брата — а это именно она склонилась надо мной, — которая с силой отрывает от своей груди мою руку и нервными движениями поднимается на ноги:

— Вижу, с тобой все в порядке, — ее дрожащий голос врезается в мой мозг вызовом, и я заставляю себя приподняться на локтях, но резкая боль в плече укладывает меня обратно на лопатки. И снова надо мной появляется встревоженное лицо Лены:

— Глеб… Глеб, посмотри на меня!

Она обхватывает мое лицо ладонями и судорожно осматривает, будто в ее голове гребаный рентгеновский аппарат.

— Какого хрена тут происходит? — гремит голос моего брата, и я тут же теряю тепло ее ладоней, падая затылком в траву. Блядь.

Слышу, как Лена ахает и извиняется передо мной, но вместо ее нежных прикосновений я получаю грубую хватку брата, которая ставит меня в вертикальное положение.

— Тарас! Что ты делаешь? Так нельзя! — вскрикивает Лена. — Его нужно в больницу! А что, если у него серьезная травма?

— Закрой рот и не привлекай ненужного внимания, — цедит он сквозь зубы, волоча меня в направлении дома. — Машину загони во двор... дура, блядь, — последнее слова рычит вполголоса и буквально затаскивает меня по ступеням.

Но я цепляюсь за перила, тем самым заставляя Тараса остановиться.

— Я сам могу, отпусти, — сдавленно выдыхаю и пытаюсь оттолкнуть брата, но он матерится и, подхватив поудобней, помогает мне забраться на крыльцо и провожает до самой гостиной, где сбрасывает мое тело на мягкий диван.

— У меня нет времени возиться ни с тобой, ни с той... блядь… — проводит ладонью по лицу и шумно выдыхает, после чего берет себя в руки и снова смотрит на меня: — Ты как вообще? Скорую вызвать?

Мотаю головой, тут же морщусь от этого движения и устраиваюсь на боку, который не пострадал.

— Нормально, — хриплю. — Полежу и пройдет, если что, сам вызову.

Тарас нервно прочищает горло и несколько раз кивает, осматривая мое тело.

— Телефон нужен?

— Нет, — хлопаю по карману джинсов. — У меня с собой.

Раздраженно дергает челюстью, поправляя запонки на рукавах белоснежной рубашки.

— Ладно, ты отдыхай, а я пойду занесу твои вещи.

Салютую ему и откидываюсь на мягкий подлокотник. Некоторое время так и лежу, привыкая к гулу в ушах и голове. Вроде удар пришелся по корпусу, но череп все равно ломит, а в висках пульсирует.

Не удерживаюсь от удушливого смешка.

Встретили так встретили.

Медленно облизываю пересохшие губы и прикрываю глаза, но крики, доносящиеся с другой части дома, вынуждают меня открыть их и нахмуриться.

Ничего не разобрав, набираю полные легкие воздуха и поднимаюсь, но вставать не спешу.

Даю себе минут пять, привыкая к боли и настраивая себя на то, что собираюсь встать. А когда переношу весь свой вес на ноги, удивляюсь тому, что все довольно терпимо, и направляюсь в сторону шума, с каждым шагом все отчетливей слыша разговор.

— Ты, блядь, машину погнула!

— Ты не в себе?! Я сбила твоего брата! Человека, мать твою, а ты думаешь о машине?!

— Ты видела на нем хоть царапину? Ни одной, сука! А теперь иди и посмотри на машину! Идиотка! Чтобы даже больше не возникала, он будет жить здесь столько, сколько потребуется!

Я появляюсь на пороге кухни ровно в тот момент, когда Лена запускает пальцы в свою густую шевелюру и запрокидывает голову, рыча себе под нос, после чего разворачивается и нападает на брата, тыча в него пальцем:

— О, брось! Ты еще вчера мне четко дал понять, что мое слово не имеет веса в этом доме!

Прочищаю горло, привлекая их внимание, и подпираю косяк арки плечом. Я не любитель подслушивать чужие ссоры, тем более, когда в этой ссоре явно дают понять, что я нежеланный гость.