Ещё через полчаса томительных ожиданий дверь по новой открывается, и через порог перешагивают десять вооружённых до зубов мужчин.
Кольцо размыкается, и из центра, словно вожак стаи, выходит мужчина, которого я узнаю из тысячи…
– Гурский… – произношу одними лишь губами.
Сердце, ударившись об грудную клетку, начинает напоминать о той боли, которую он причинил мне три месяца назад…
Руки начинают дрожать пуще прежнего, а боль внизу живота кратно усиливается. Страх накрывает меня с головой.
Бывший супруг, который недавно выгнал меня из дома, теперь стоит передо мной и смотрит мне в глаза…
– Начнём! – произносит Гурский, не разрывая со мной зрительного контакта.
Сглотнув ком, перевожу его слова на итальянский.
Следующий час я перевожу слова Гурского, всеми силами блокируя дрожь в голосе.
Слава богу, за это время мне не встретилось ни единого слова, значения которого я бы не знала.
– Подытожим, – произносит взволнованным голосом Гурский.
Кажется, за всё то время, что я его знаю, Пётр ещё ни разу не был таким взволнованным, как сейчас. По лицу видно, что он безумно волнуется.
– Я передумал. Компания не будет продана Истомину! – в голосе моего бывшего проскальзывает знакомая фамилия. Точно, ведь у его новой избранницы именно такая фамилия.
От слов Гурского настроение в зале резко меняется. Окружающие Петра мужчины словно по щелчку пальцев смурнеют, а итальянцы, напротив, расплываются в довольных улыбках.
– Контрольный пакет акций будет продан нашим итальянским коллегам, – на выдохе произносит Гурский.
Замечаю, как скулы на лице бывшего мужа едва заметно дёргаются.
– Ты совершил грубую ошибку, щенок! – голосом, полным ненависти, произносит мужчина, сидящий напротив Гурского.
Оборачиваюсь и замечаю едва различимую вспышку на крыше противоположного здания.
– На пол! – моего слуха касается громкий, неразборчивый из-за звона посыпавшегося на пол стекла, голос Гурского.
С грохотом приземляюсь на пол. Пытаюсь встать и натыкаюсь рукой на что-то липкое.
Смотрю на ладонь и с ужасом понимаю, что моя рука в крови.
– Цела? Всё хорошо? – взволнованно тараторит Гурский, повиснув надо мной.
Сердце, с болью ударившись об рёбра, уходит в пятки. На моих глазах белоснежная рубашка моего бывшего мужа багровеет. Гурский пытается встать с колен, но заваливается набок и падает на пол рядом со мной.
Внутри меня всё обрывается. Он ранен…
– Петя! – кричу во всё горло не своим голосом.
– Главное, что я сумел сохранить твою жизнь… – произносит одними лишь губами и медленно закрывает глаза.
Низ живота пронзает кинжальная боль. Меня буквально скручивает.
Ещё ни разу в жизни я и близко не испытывала настолько болезненных ощущений…
– Гурский ранен! – моего слуха касается мужской голос, и мир вокруг меня погружается во тьму.
* * *
– Гурский ранен, – доносятся до меня незнакомые голоса. – Он закрыл девушку собой…
– У неё угроза прерывания беременности. Живее, везите её в реанимацию. У бедняжки хотя бы есть шанс выкарабкаться, если нам удастся стабилизировать её состояние. Дай Бог и малыша сохраним… А то двух смертей за сутки нам только не хватало.
– Двух?!
– Ну да… Гурского, конечно, уже готовят к операции, но наши врачи – просто хирурги, а не волшебники… Вряд ли его спасут. Слишком большая кровопотеря…
После этих слов, моё сознание, которое и без того было туманным и спутанным, окончательно погружается во тьму.
Неужели это конец?!
Глава 6
Кира
Резко распахнув глаза, прихожу в чувства. Первым делом начинаю ощупывать едва округлившийся живот.
Прислушиваюсь к своим ощущениям. Боль отступила, не оставив ни единого упоминания о себе…